Турнир
Шрифт:
Трижды Марку казалось, что подходящий момент настал, но, как только он готовился совершить решающую пробежку, в конце которой по затылку злодея мог бы нанести сокрушительный удар, что-то непредвиденное да происходило. В первый раз противник резко изменил направление движения, и Марк неожиданно оказался к нему лицом, да еще и за спинами явно «не ведущих в боевом танце» морронов. Вторая попытка чуть не имела роковые последствия. Навстречу, прямо в голову, только что сорвавшегося с места и понесшегося к цели разбойника внезапно полетел табурет, да с такой скоростью, что парень едва увернулся. В третий раз удача вроде бы улыбнулась хитрецу. Ему удалось улучить удобный момент, когда убийца стоял к нему спиною и едва успевал отражать непрерывно сыпавшиеся на него с двух сторон
За то краткое время, что Фанорий бился с убийцей один на один, в голову полуэльфа закралось не на шутку напугавшее его подозрение. Моррону вдруг показалось, что противник играет с ним, дерется лишь вполсилы, почему-то не нанося сокрушительных ответных ударов и как будто специально замедляя скорость своих перемещений. Поскольку темп боя был и так высок ( старому полуэльфу порой едва хватало дыхания, да и в ногах уже возникло болезненное ощущение – преддверие скорого конца), Фанорий осмелился пойти дальше в своих умозаключениях и предположил, что его противник вовсе не человек. Быстрее, сильнее и выносливей людей, в том числе и морронов, были многие существа, которых священники да и веривший им народ причисляли к приспешникам темных сил. Так что легионер не спешил делать вывод, с кем же именно свела его судьба: вампиром, оборотнем или с представителем не столь распространенного вида любителей человеческой плоти и крови. Возможно, и маска нужна была злодею, чтобы скрыть не столько лицо, сколько отличительную черту той породы богомерзких тварей, к которой он принадлежал: белизну кожи вампиров, обилие волосяного покрова на лице у оборотней или иной, бросающийся в глаза знак проклятия.
Подозрение окрепло, когда на помощь Фанорию пришли вооруженная ножами Милена и довольно быстро очухавшийся после болезненного падения на пол Марк. Затем же, когда в зал ворвались восемь охранников, уже не с дубинками, а с мечами в руках, смелая догадка переросла в абсолютную уверенность.
С шумом появившиеся хранители спокойствия под крышей «Рева Вепря» без всякой подсказки знали, что надо делать и на чью сторону встать. Впрочем, окажись на их месте даже самый несмышленый малый, и он бы сразу смекнул, что зачинщиком кровопролития являлся неизвестно каким образом проникший внутрь заведения незнакомец в маске, а не с трудом сдерживающая его атаки парочка уважаемых постояльцев, с которыми к тому же недавно чрезмерно почтительно лично беседовал сам хозяин, весьма избирательный в общении господин Гарвон.
Не задавая лишних вопросов и не тратя времени на бессмысленный приказ сдаться, отряд хорошо вооруженных и, по всей видимости, прошедших неплохую школу сражений охранников с порога ринулся в бой, избрав при этом беспроигрышную тактику нападения. Четверо воинов во главе с командиром атаковали убийцу в лоб, а оставшаяся четверка разбилась по двое и зашла с флангов, чтобы не мешаться друг у дружки под ногами да и не дать противнику возможности выпрыгнуть в окно или бежать через дверь в дальнем углу зала.
Помощь поспела весьма кстати. Хоть у морронов пока еще не было серьезных ранений, но вскоре они непременно могли появиться на их разгоряченных схваткой телах. Злодейка Усталость медленно, но верно делала свое дело, источала силы старика
Краткая передышка была необходима морронам как воздух, к тому же она дала возможность разыскать притаившегося за обломками одного из столов раненого юнца и оказать ему посильную помощь. Оторвав от своего платья, и так уже испорченного несколькими кровавыми пятнами и порезами, рукав, Милена ловко перебинтовала Марку распухшее почти до размера его головы сине-красное колено, а затем рывком подняла постанывающего парня на ноги.
– Порежу, стерва! – грозно проскрежетал сквозь крепко сжатые от боли и злости зубы веснушчатый разбойник, но воплотить свое обещание в жизнь не решился.
– Кость цела, жить будешь! На, утрись, сосунок! – ответила воительница, не воспринявшая всерьез ни оскорбления, ни угрозы, а затем небрежно сунула парню в руки окровавленный платок, которым между делом успела протереть лезвия своих кривых ножей.
Уязвленный таким снисходительным обращением рыжеволосой красавицы, Марк уже открыл было рот, собираясь достойно ответить на дерзость, но не успел… его опередил согнувшийся в три погибели, пытавшийся из последних сил восстановить сбившееся дыхание старик.
– Уводи паренька! Дело совсем плохо… – прохрипел Фанорий, не поднимая головы.
– Да с чего ты взял-то?! – пыталась возразить Милена, на глазах у которой протекали последние секунды боя.
Хорошо обученный и действующий как одно единое целое, отряд охранников уже оттеснил еле успевавшего отражать удары одиночку-бойца в дальний угол залы, и в любой миг мог раздаться громкий предсмертный крик, свидетельствующий о том, что одному из восьми острых клинков все же удалось обагриться кровью из вражеского сердца.
– Все кончено… уводи!!! – упрямо стоял на своем Фанорий, почему-то отрицавший явную победу.
На этот раз слова старшего товарища прозвучали гораздо тверже, как настоящий приказ; а приказы, как известно, вначале надлежит исполнять, а уж затем обжаловать. Видимо, Милене был известен это неоспоримый армейский закон. Сама не понимая, зачем это делает, воительница схватила юношу под руку и потащила его к выходу. Как ни странно, Марк совсем не сопротивлялся столь возмутительному произволу.
Глава 6
Кровь моррона
Когда ты удобно устроился в кресле, а бока согревает огонь, устало пожирающий дрова в камине, так и тянет поговорить: излить собеседнику душу, а заодно и посетовать на несправедливость мира, красочно описав несколько слезливых историй своих злоключений. Обычно люди в такой уютной обстановке чрезмерно сентиментальны и просто жаждут в награду за свой рассказ получить от благодарного слушателя скупую мужскую слезу или хоть капельку сочувствия. Так устроены люди, но морроны иные существа! Частенько им чужды человеческие слабости, а желание поупражнять язык и уж тем более рассказать о себе возникает лишь в тех случаях, когда без этого никак не обойтись.
Мягкое кресло, удобная спинка с подлокотниками и согревавший ноги огонь, усыпляюще потрескивающий в камине, не смогли заставить Аламеза позабыть, где он находится, кто сидит перед ним и, главное, зачем он сюда пришел. За три года скитаний по землям Геркании с ним произошло много разных событий, но он не собирался утомлять их описанием слух собеседника, которому, кстати, также нужны были не забавные иль печальные истории из жизни воителя, ставшего на презренный путь разбойного ремесла, а суть! Мартина Гентара интересовал лишь ответ на краткий и четкий вопрос, как он, то бишь Дарк Аламез, дошел до жизни лесного грабителя, в чем крылась причина его падения? Хоть, впрочем, сам рассказчик не считал свой промысел постыдным, а образ жизни жалким и ни за что на свете не променял бы пропахший потом, вечно грязный разбойничий наряд на любое иное платье, даже на старательно начищенные до зеркального блеска рыцарские доспехи, облачиться в которые мечтал любой герканец благородных кровей.