Тусовка на острове Скелета

Гусев Валерий Борисович

В Новороссийске Чижов взошел на борт теплохода. И здесь его следы терялись. А обнаружились через два года на острове Скелета. Что с ним случилось, как он прожил эти два года - покрыто мраком. А главное - кто это все устроил? И зачем?

– Все, - сказал Алешка, когда я проговорил вслух «установочные данные». Это папино профессиональное выражение. Такой милицейский термин. Когда начинают расследовать какое-нибудь загадочное преступление, то все, что о нем известно, собирают в одну кучку. И начинают в ней копаться,

чтобы нащупать кончик ниточки, которая ведет к разгадке. Ведет к преступнику.
– Дим, я уже обо всем догадался. Но тебе не скажу.

– Почему?
– мне даже обидно стало немного.

– Потому. Если я прав - тебе будет стыдно. Если я не прав - мне будет стыдно.

– Ладно, - согласился я.
– Будущее покажет, кому стыдно, а кому не очень. Где этот «Антиквар» прячется?

«Антиквар» - фирма, в которой дядя Ваня работал консультантом, - прятался в центре города, возле памятника Борцам революции. Недалеко от метро. Совсем рядом со зданием Министерства внутренних дел. Где вообще-то работает наш папа, но где вообще-то (и очень кстати) его сейчас нет.

– Чего будем врать?
– спросил Алешка, когда мы остановились перед старинной дверью, на которой было написано «Антикваръ» и прибита медная железяка, изображающая старинный самовар.
– Давай скажем, что мы на чердаке такой же самовар нашли.

Я не согласился - слабая легенда. Я считаю, что врать нужно всегда в одном направлении, по одной линии. Тогда не собьешься.

– Врать будем опять от имени школы.

– Точно!
– Алешка так оживился, что даже подпрыгнул на месте.
– Скажем, что нас на время ремонта переселяют в ихнее здание. И нас прислали осмотреть помещение. И мы с тобой все там облазим и…

– …И «обнюхаем». Не пойдет! У меня план надежнее. Будешь меня поддерживать.

– А как?

– Поддакивать будешь.
– И мы вошли внутрь.

И сначала немного разочаровались. Никакого антиквариата, вроде старинных самоваров, здесь не было. Мне казалось, что мы сейчас попадем в музей, со всех сторон нас окружат рыцарские доспехи, ржавые горшки и битые черепки. Ничего этого не было. Кроме битого черепка в углу, из которого трехцветная кошка лениво лакала молоко.

– Черепок имени Ивана Грозного, - сказал Алешка.
– Любимая кошка дяди Степы.

Кошка дяди Степы облизнулась, вылизала себе грудку, закапанную молоком, и, задрав хвост, скрылась за дверью.

– Пошла начальству докладывать, - сказал Алешка.

И не ошибся. Через полминуты из этой же двери вышел бородатый дядька и молча уставился на нас. Молчание затягивалось.

– Мы пришли вас выселять, - брякнул Алешка.

– Он шутит, - поспешил я.

– Шутить надо вон там, - бородач указал нам на улицу.
– Здесь не шутят.

– Мы больше не будем, - виновато сказал я.
– Это случайно получилось - мы очень волнуемся.

Сейчас он

скажет: «Волноваться надо за дверью. Здесь не волнуются».

Но он промолчал. Молчание опять затягивалось. Становилось, как пишут в романах, неприличным.

И я опять поспешил:

– В нашем районе есть свой «Сверчок».

– У нас тоже полно тараканов, - мрачно отреагировал бородач.
– Ну и что?

– «Сверчок» - это клуб, литературный, - пояснил я.
– И у нас там выступают всякие знаменитости…

– Лев Толстой, - вставил Алешка.
– Иван Грозный. Дядя Степа.

Напрасно я его попросил поддакивать.

Но бородач оставался невозмутимым.

– Не так давно у нас был известный ученый Чижов, - продолжал я свое вранье.
– Он очень интересно рассказывал нам обо всяких археологических раскопках.

– Как он мамонта на огороде откопал, - вставил Алешка.
– Мерзлого.

– И где он?
– невозмутимо спросил бородач.

– Мамонт? Мы его… - Сейчас Алешка скажет: «…в зоопарк отвели». Но не успел.

– Чижов!
– уточнил бородач.

Тут уж и я растерялся.

– А мы у вас хотели спросить. Он обещал к нам еще раз прийти и рассказать…

– Как надо ракушки в аквариуме ловить, - вставил Алешка.

Бородач прошагал к шкафчику, достал из него пакет с молоком и вновь наполнил черепок имени Ивана Грозного. И спросил:

– Все?

– Нет не все!
– я даже разозлился.
– Нам поручили пригласить Чижова на вечер юных археологов.

– Приглашайте, - бородач пожал плечами и направился к двери, - только сначала найдите его.

– Сам дурак!
– не выдержав, бросил ему вслед Алешка.

Бородач медленно повернулся, осмотрел Алешку с хохолка на макушке до кроссовок на ногах и сказал:

– Не исключаю.
– Помолчал.
– Ждите здесь.
– И ушел.

Мы перевели дух, я отругал Алешку и за его «вставки», и за «дурака».

– А я виноват? Ты сам велел поддакивать.

Но тут случилось явление третье - из дверей выплыла седовласая дама с заплаканными глазами. Она кивнула нам и первым делом проверила молоко в черепке. Похоже, эта кошка имени дяди Степы у них занимает пост директора.

Убедившись, что молока вполне достаточно, дама повернулась к нам заплаканным лицом.

– Меня зовут, - сказала она, - Надежда Кузьминична. Я секретарь Ивана Васильевича. Бывший секретарь.
– Тут она всхлипнула.

– А вы не плачьте, - сказал Алешка. И проговорился из-за своего доброго сердца.
– Он жив и здоров.

– Относительно, - уточнил я.

– Относительно жив?
– зарыдала дама.

– Абсолютно жив!
– выпалил Алешка.
– Но здоров относительно.

– Вы что, его видели?
– Дама Надежда Кузьминична достала из рукава кружевной платок и осушила свои слезы.
– Когда? Где?