Тустеп вдовца

Риордан Рик

Я кивнул.

— Итак, каков крайний срок?

Мило опустил глаза, разжал пальцы и потер ладонью поверхность стола.

— Мы должны передать «Сенчури» пробную пленку Миранды в следующую пятницу. До этого времени мне необходимо сделать новую запись и придумать способ заставить Шека помалкивать насчет фальшивого контракта. В противном случае существует высокая вероятность, что «Сенчури» откажутся от своего предложения. Десять дней, Наварр. Потом, если все пойдет хорошо, возможно, я воспользуюсь твоим советом, предложу Миранде стать

ее агентом и отправлю агентство к чертям собачьим.

Неожиданно раздался стук в дверь, в кабинет заглянула Глэдис и сказала, что пришли «Конвелл и парни», потому что на прошлой неделе Мило обещал уделить им пять минут. Они принесли с собой пленку.

Мило уже собрался сказать Глэдис, чтобы та отправила их восвояси, но передумал и попросил их впустить.

Когда она снова закрыла дверь, Мило сказал:

— Самодельные пленки. Я мог бы построить дом из того количества, что свалено у нас в задней комнате. Но, с другой стороны, никогда не знаешь, вдруг попадется что-то толковое. Я стараюсь не отказывать людям. — Он подтолкнул ко мне деньги. — Когда будешь уходить, попроси Глэдис дать тебе бумаги по делу; она поймет, что ты имеешь в виду. Я собрал кое-какой материал, там есть вещи, которые тебе необходимо знать.

— Ты решил, что я возьмусь за твое дело?

— Прочитай бумаги. К тому же тебе пора познакомиться с Мирандой Дэниелс. Завтра вечером она выступает в Остине в кафе «Кактус». Знаешь, где это?

Я кивнул.

— Ты решил не отменять концерт из-за смерти Джули Кирнс?

По реакции, которую вызвал мой вопрос, можно было бы подумать, что я чихнул или еще что-нибудь в таком же духе.

— Сходи и взгляни на Миранду. Попытайся понять, из-за чего столько шума, потом поговорим.

Когда я уже подошел к двери, Мило позвал меня:

— Наварр?

Я повернулся.

Мило смотрел сквозь меня, в коридор.

— Сейчас все будет иначе. Это не то… Знаешь, мне совсем не нравится, как у нас получилось в прошлый раз.

Таким способом он приносил мне свои извинения, и я кивнул.

— Хорошо, Мило.

И тут Конвелл и парни начали обтекать меня с обеих сторон на пути в кабинет — сплошные улыбки, новые стрижки, куртки и галстуки. Мило Чавес тут же нацепил на лицо приветливое выражение, сообщил музыкантам, как он счастлив, что они смогли выбрать время и заскочить к нему, и как он сожалеет, что Леса Сент-Пьера сейчас нет в городе.

Пока я шагал по коридору, за спиной у меня звучал их дружный веселый смех.

Глава 08

Когда я выходил из офиса, Глэдис выдала мне толстый конверт и пожелала хорошего дня.

Однако шансы на то, что ее пожелание сбудется, стремительно унеслись в тартарары, когда я увидел, что грузовичок Тилдена Шекли стоит на прежнем месте. Сам же Шекли находился на противоположной стороне улицы и сидел, развалившись, на пассажирском сиденье моего «Фольксвагена»-«жука».

День выдался такой

влажный, что от машин поднимался пар. Учитывая, что крыша моего автомобильчика была поднята, внутри наверняка стало так же уютно, как в автоклаве. Тот факт, что Шек, видимо, просидел там некоторое время, несколько поднял мне настроение.

Я подошел к водительскому месту, но не стал забираться внутрь. Шек читал книгу, которую я оставил на полу. Он снял шляпу и джинсовую куртку и положил на приборную доску револьвер «смит энд вессон».

— Я знаю, что все машины похожи, — с сочувствием проговорил я, — но ваша стоит вон там, она такая полосатенькая.

Шек оторвался от книги — моей книги — и улыбнулся.

В третьем классе я знал одного паренька, который обожал все поджигать, причем без малейшего предупреждения. Вот вы сидите с ним рядышком и хохочете, вспоминая последнюю серию любимого мультика, а тот вдруг подносит спичку к обрывку газеты около клетки с морской свинкой, стоящей в классе. Причем выражение его лица ни на мгновение не меняется — маленькие блестящие глазки сияют, на лице широкая дружелюбная улыбка, никак не связанная с деятельностью мозга. Он казался таким славным, что учителя терпели его выходки до тех пор, пока тот не облил бензином песочницу с кучей малышей из детского сада и не попытался ее поджечь.

Улыбка Шека напомнила мне улыбку того мальчишки.

Он помахал в воздухе моей книгой со средневековыми пьесами.

— Ты что, правда понимаешь это дерьмо?

Шек перевернул страницу и попытался прочесть вслух несколько строчек из «Каина и Авеля» Вейкфилда.

— Неплохо, — прокомментировал я его усилия. — Только они произносят «я» на старинный манер, растягивая звуки, получается «й-и-и». Например, так: й-и-и хочу знать, что этот человек делает в моей машине, — произнес я.

Шек похлопал по водительскому сиденью.

— Садись.

— Я придерживаюсь политики не садиться рядом с людьми, у которых имеется оружие.

Он сделал вид, будто только сейчас заметил свой револьвер.

— Проклятье, сынок, подержи этого старикашку — и поймешь, почему я ношу его с собой.

Он взял пистолет за дуло и протянул мне рукоятью вперед.

— Мне вроде казалось, что сначала нужно его разрядить.

Шек рассмеялся.

— В каком идеальном мире ты живешь, сынок? Просто возьми чертов пистолет.

— Спасибо, нет.

Тот пожал плечами и положил «А1» обратно на приборную доску.

— Мне будет жаль, когда револьвер канет в историю. Сейчас все просто шалеют от полуавтоматического оружия, и чтобы пистолет обязательно был двенадцатизарядным. Правда состоит в том, что этому старичку не дали шанса себя показать, хотя в мире никого нет лучше него. Ты видел такие?

— «Смит энд Вессон М58», — ответил я. — «Эм энд Пи стайл».

Шек с довольным видом кивнул.

— Ты любишь оружие.

— Я знаю оружие, — поправил его я. — Но не слишком его люблю.