Тут и там. Русские инородные сказки - 8
Шрифт:
— Боюсь, что так, Леша. Если дурака валять не перестанешь и работать на совесть не начнешь.
Президент побледнел.
— Объяснитесь, сударь! Что вы имеете в виду?!
— А то и имею! Мы с тобой как договаривались? Что ты будешь деспотом и самодуром! Что будет культ личности! И где культ? Где он? Ау! Культ, где ты? Нету культа. Личность только твоя есть, интеллигентская…
Отбивать у народа любовь к телевидению — это дело тонкое. И ко всякому каналу тут свой подход нужен. «Георгиевский крест» портили плохим качеством передачи и рекламой, к которой аудитория канала была нетерпима. Канал «4», в недавнем прошлом лучший из отечественных, умышленно сделали наихудшим при помощи репертуара: по этому каналу шел сейчас только отборный пошлейший трэш. С некоторыми программами изначально
Или вот, опять же, любимый конек Вартаняна — юмористические программы. Попадались, попадались в этой области весьма опасные ребята. Взять хотя бы «КСВ-редакцию», которая воссияла на юмористическом небосклоне в середине девяностых. Это был юмор, так уж юмор! Слава богу, сейчас этих террористов удалось маленько нейтрализовать. Часть из них занялась относительно безобидным проектом «Знаешь ты куда пошел?» на столь же безобидном канале, специализирующемся в основном на ситкомах типа «Не родись няниной дочкой». Другие тоже в большей или меньшей степени воздерживались от опасных телепроектов. У Вартаняна была своя передача на канале «А», где он честно принимал на себя свою долю народного отвращения. Но позволял себе Геннадий Ашотович и маленькую вольность. Не мог гениальный юморист полностью задушить свою песню. Ну не мог! Помимо антишуток для собственного проекта на канале «А» Вартанян продолжал сочинять настоящий хороший юмор и отдавал это в программу «Саюз шутникофф» на канале «ПНМ». Делал он это не из земляческой солидарности, как можно было бы подумать (один из лидеров «Саюза», Фрунзик Арутюнян, тоже был уроженцем Еревана), — нет, просто именно с этими «шутниками» легче всего было договориться о правильной подаче материала. Ведь хороший юмор надо было чем-то компенсировать, не пускать же его в эфир просто так! Компенсировать решено было обилием шуток «ниже пояса» и регулярным употреблением матерных слов. Ребята из «Саюза» были молодые, смелые, так что мудрому и дипломатичному Вартаняну без особого труда удалось уговорить их отбросить неуместную сдержанность в употреблении табуированной лексики. И все это в целом укладывалось в общую концепцию канала «ПНМ», само название которого расшифровывалось: «Пощупай нашу морковь».
Однако как ни крути, а никуда не уйдешь от самой серьезной темы. Наиглавнейшим вопросом являлись новостные программы. И уж если добиваться у телеаудитории отвращения к ним, следовательно, нужно, чтоб новости были плохими. А здесь уже требуется работа с ньюсмейкерами. А кто главный ньюсмейкер в стране? Правильно, президент. Вот поэтому Вартанян и вызвал сегодня президента в свой кабинет. С президентом работать было тяжелее всего. Питерский интеллигент бог знает в каком поколении, этот человек, казалось, органически был не способен создавать негативный образ. Он был из тех самых людей, которые вместо «…твою мать!» говорят: «Я вам в отцы гожусь!» А Вартаняну-то нужен был совсем другой имидж президента. Специально для него он выдумал некий симбиоз приблатненно-детсадовского лексикона. Типа: «Харэ не по делу хвататься за пестики! А тех, кто не догнал, кошмарить будем по понятиям. Так что не фиг ныкаться в тубзики!» После каждого подобного телевыступления бедного президента приходилось отпаивать коньяком.
— Где культ личности, спрашиваю?
— А что, мало?!
— Да мало — не то слово! Совсем нет!
— Да бог с вами, Геннадий Ашотович, какой же еще вам нужен культ?
— А ты объяви, что продлеваешь президентский срок до десяти лет, например.
— Батюшки светы, ужас какой!
— Вот
— Помилуйте, а как же Конституция?
— А что тебе Конституция? Как ты скажешь, так ее и изменят!
— Я знаете чего опасаюсь, Геннадий Ашотович, — помолчав, сказал президент, — что зря это все. Впустую все наши усилия. Я уж каких только кошмаров людям не предъявлял, а мой рейтинг все растет и растет! Уж и друзья у меня, по вашей милости, одни только политические фрики. Корея Северная, Америка Южная… Нет бы наоборот! А то диктаторы сплошные. Спасибо, хоть колумбийских наркобаронов в друзья мне не сватаете.
— Надо будет, и с колумбийцами станешь дружить, Леша.
— Да понимаю… Но я, собственно, о чем: рейтинг-то растет! Вот я какую-нибудь пакость сделаю, а он снова подскочит. Продлю я президентский срок, а все закричат: «Правильное решение!»
— Ну что делать, Леша! Другого народа у меня для тебя нет. У нас один народ. Один народ. Вот этот. А насчет рейтинга ты особо не переживай. Не бывает гор без вершин. Он растет, растет, но рано или поздно через пик перевалит и уж тогда так обрушится, что во всем мире грохот будет слышен!
— Скорей бы уж. Сил моих уж нету боле.
— А ты крепись, Алексей! Бери пример хотя бы с дочери своего бывшего шефа питерского, с Клавдии Мурзик. Она-то какую ношу держит на своих хрупких девичьих плечах! И не жалуется, между прочим.
Клавдия Мурзик, помимо основной своей деятельности, тоже вела пару телевизионных проектов. Один — круглосуточное реалити-шоу «Вторая квартира» на канале «ПНМ». Шоу было организовано в рамках национального проекта повышения рождаемости. Между участниками шло соревнование: за каждый половой акт начислялось по два очка, за беременность — участнице пятьдесят очков, участнику двадцать пять. За благополучные роды матери двести очков, отцу сто. Шоу было рассчитано на двенадцать лет. У кого из участников по окончании этого срока окажется на счету больше очков, тот получит трехкомнатную квартиру. Другой проект Клавдии Мурзик шел на канале «А» и был затеян в качестве подготовки к худшему варианту развития событий на случай, если избежать катастрофы все же не получится. Программа учила выживанию в первобытных условиях и называлась «Лузеры на острове».
— Да. Вы правы, Геннадий Ашотович, — сказал президент. — Что-то не ко времени я расклеился.
— Отдохнуть тебе надо… Ну ладно, бывай. На этом прощаюсь, а то мне еще к совещанию у Самой готовиться. В час дня всех собирает.
— Меня не приглашала?
— Да ты-то ей к чему?
Президент направился было к двери, но кое-что вспомнил и снова присел к столу.
— Что еще у тебя? — устало поинтересовался Вартанян.
— Да это… — Президент замялся. — Мне тут патриарх говорит, мол, чем черт не шутит, спроси, вдруг Геннадий Ашотович дозволит?
— Мне уже нравится это начало, — ухмыльнулся Вартанян. — Ну не тяни, выкладывай, чем там у нашего патриарха «черт не шутит»?
— Да хотим концертик один устроить в храме Христа Спасителя… Можно?
— Смотря что за концертик.
— «King Crimson» хотим пригласить, — потупился президент.
Вартанян аж крякнул.
— Леша! Ну ё-моё! Ты хоть сам понимаешь, о чем просишь? Ну какой может быть у тебя «King Crimson»? Ты б еще Пола Маккартни на Красную площадь пригласил! Или, прости господи, «Deep Purple» каких-нибудь. Пойми: не должен народ знать, что ты хорошую музыку ценишь! Тебе полагается перед лицом народа что-нибудь незамысловатое любить. Какой-нибудь типа ансамбль «Буэ» из Мытищ.
— Боже, это еще кто такие?
— А ты даже и не знаешь? Как же, неужели не слыхал?
Медбрат, братишка, братишка медбрат, Ты спирта, братан, не жалел для солдат…Ну а эту, про корову, уж наверняка слышал:
Я с коровой в поле хожу. Руку ей на вымя ложу. Ах, Буренушка, попасись ишшо. Отчего в России так хорошо?Что, и этого не слышал? Ну как же так, Леша? Надо тебе ближе быть к такому искусству. Глядишь, люди от тебя и отвернутся. Сначала интеллигенция, а за ней, со временем, и весь народ… Ну ладно, ступай.