Туума
Шрифт:
– Нет. Честно говоря, я не помню, кто это.
– Армянин, такой здоровый, волосатый, он еще на рынке торговал. Неужели не помнишь? Коротка же у вас, молодых, память. Так вот, Ванюша, – пенсионерка вплотную приблизилась к Вадиму, вытянула шею и перешла на шепот, будто рассказывала тайну, – когда умерла его жена, Амасик сильно заболел. Врачи сказали, что это – нервное. Ноги у него парализовало, и теперь он передвигается на инвалидной коляске. И знаешь, что он заявил недавно? Говорит, всю жизнь в тайне испытывал физическое тяготение к мужчинам, а женщин терпеть не мог, но боялся признаться жене
– Как меняется жизнь!
– Ладно, дорогой мой, побрела я, а то нужно еще обед готовить. Рада была видеть тебя, Ванечка.
– До встречи.
Когда пенсионерка скрылась из виду, появился Ангел. Вадим недовольно посмотрел на него, отпил из чашки и побрел дальше. Ангел заковылял рядом.
– Прости, что оставил тебя, – сказал он. – Но теперь я наконец свободен. Господи, как же я не люблю наши епархиальные собрания – на них архангел всегда несет чушь, слушать противно!
– Что тебе от меня нужно? – рассердился Вадим.
– Хочу задать вопрос. Почему ты утратил веру?
– Оставишь меня в покое, если я скажу?
– Обещать не могу, но постараюсь не докучать.
– Хорошо, я отвечу. Я не верю в Бога, потому что не вижу и не чувствую его. В Евангелии говорится, что Бог стал человеком и был распят, искупив наши грехи. Но в мире все равно слишком много зла, слишком много страдания. И Бог не вмешивается. А люди остаются прежними.
– Но при чем тут Бог? Зло же вы творите, а не он.
– Если Бог есть, то почему он не карает за зло?
– Грех сам наказывает грешника. Грех таит в себе самом расплату. Разве ты не знал?
– Не вижу я этого, не вижу! Да, иногда расплата наступает, согласен, но редко. И если страдание – расплата за грех, то почему страдает невинный? Почему Бог не предотвращает зло?
– Ты забываешь, что людям дана свобода, и Старик то ли не хочет, то ли не может ее нарушить.
– Но почему Бог не входит в жизнь человека, если тот его свободно и сознательно просит?
– Миллионы людей уверены, что Бог с ними.
– Я думаю, они лгут сами себе.
– Но почему, терирем?
– Потому что люди не меняются, понимаешь? Вера почти никого не меняет, не спасает. Многие ли способны на реальную святость? Многие ли способны дорасти до высот веры? Да почти никто!
– Я все понял, терирем! – обрадовался Ангел. – Так ты не веришь в Бога, потому что не веришь в человека, верно?
– Если Бог есть, то он, наверное, пошутил, когда поставил перед немощным и грешным человеком высокие идеалы. Мне кажется, что Бог просто издевается над нами. Разве это не издевка – указать людям на так называемую истину, в свете которой они обречены сгореть? Хотя порой я думаю, что тут нет злого умысла, и люди – всего лишь Божья неудача.
– Да уж, ну и запутал всех нас Старик.
– Я ответил на твой вопрос. Теперь уходи.
– Исполняю!
*
Виктор вздрогнул, когда услышал крик.
– Кажется, это в том доме, – сказал Александр, показывая рукой. – Дверь открыта, поспешим.
Они вбежали внутрь и столкнулись с тревожным беспорядком: букет роз умирал в хрустальных
В глубине дома послышался плач. Виктор с занесенным молотком осторожно приоткрыл дверь в ближайшую комнату и кивком пригласил Александра следовать за собой.
Они вошли. На полу сидела девушка, всматриваясь в картину, закрепленную на мольберте, и скребла ногтями кровоточащие колени.
– Что с вами, милая? – взволнованно спросил Александр.
Девушка медленно повернула голову и удивленно посмотрела на гостей.
– Мы услышали крик и вошли, – объяснил Александр. – Тем более что дверь была открыта.
Она встала и оглядела комнату, а затем указала на картину:
– Я только что была там. Как такое возможно?
Виктор подошел к картине, изображающей то ли раздутую тучу, то ли море, волнами напавшее на небо. Мокрые черные и синие тона переливались, впадая друг в друга то ли в борьбе, то ли в желанном слиянии. Прищурившись, Виктор разобрал посреди сине-черного буйства крошечного человечка, на которого указывал тонкий женский палец.
– Это и есть я! – выкрикнула девушка. – Я… только что была там.
«Но ведь это я на картине, а не она!» – подумал Виктор, но озвучивать свою мысль не стал. Вместо этого он повернулся к Александру и спросил:
– А вы что видите?
– Саму жизнь.
– Жизнь?
– Нас выбросило в этот враждебный мир с его неведомыми законами, – ответил Александр, не отрывая глаз от картины. – И от человека мало что зависит. Мы можем в любой момент умереть. Мы не можем быть уверены в грядущем дне. Наши планы никогда не воплощаются полностью. Нам остается лишь принимать новые вызовы. И делать то, что можем, что в наших силах. Такую философию я вижу на картине. Здесь изображен человек в лодке посреди бушующего океана, которого волна может раздавить в любой момент. Но он все равно пытается удержаться…
– Зачем объяснения? – с обидой в голосе сказала девушка. – Это красиво, а красота не имеет смысла, она иррациональна. Даже если она так пугает…
– Красота, – задумчиво протянул Александр. – Красота может и убить… Кстати, милая леди, мы не успели познакомиться. Вы помните, как вас зовут?
– Али… Алина… – неуверенно ответила девушка. – Кажется, я больна… Туман в голове… А кто вы?
Виктор представился и коротко рассказал, что произошло с ним и его спутником.
– У меня ночь в голове, – растеряно сказала Алина. – Я не уверена, что меня зовут именно Алиной, но это имя… мне его будто шепнули… Я помню, как была там… в картине… только что, до вашего прихода… И больше ничего не помню, ничего не знаю.
– Вы – художница? – спросил Александр. – Это же ваша работа?
– Кажется, да.
– Алина, вам стоит пойти с нами, – предложил Виктор. – Мы пытаемся разобраться в происходящем.
– Я не готова. Хочу собраться с мыслями.
– Если понадобится помощь, отправляйтесь в дом Олега, – посоветовал Виктор и объяснил, по какой дороге идти. – Мы скоро тоже придем. Я надеюсь, что мальчик вернулся и ожидает меня.
– Спасибо, я запомнила, – ответила Алина.
Виктор кивнул Александру, и они вышли.