Туз Черепов
Шрифт:
«Я не обязан это делать», — подумал он. Потом, стиснув зубы, ударил кулаком по приборной доске: — Я не обязан это делать.
Сило, стоявший рядом, не сказал ничего.
Но щель, которую Пинн проделал в раковине отречения, все расширялась. Все, чем он был набит извнутри, выливалось наружу, наполняя его задыхающейся надеждой, страхом, радостью и негодованием. Он хотел залиться слезами; он хотел кого-нибудь убить; он хотел танцевать и бушевать, и все одновременно.
Стоит ли рискнуть жизнью ради любви к Тринике? Стоит ли чего-нибудь жизнь без любви к ней? Все, буквально все, держится только
— Сило, как ты думаешь, мы сможем это сделать? — тихо спросил он.
Сило не слышал, что говорили Пинн и Харкинс, но это не имело значения. Он знал, о чем говорит Фрей.
Фрей ждал. Если он обнаружит даже намек на сомнение, малейший клочок неуверенности, тогда он ударит по дросселю и никогда не посмотрит назад. Если он решит, что человек рядом с ним не абсолютно уверен, он не сможет набраться смелости, необходимой для выполнения задачи. И его пугала не опасность — ему часто приходилось глядеть ей в глаза. Его пугала мысль о том, что придется сесть на лошадь, которая уже сбросила его. Возможность неудачи.
— Кэп, — наконец сказал Сило. — Я очень давно знаю тебя. И я никогда не встречал человека, который так здорово лажает на выигрышной руке, как ты.
Фрей мигнул. Этого он не ожидал.
— Но я и никогда не встречал человека, который так здорово может превратить слабую руку в выигрышную, — продолжал Сило. — Ты набрал экипаж из беглецов и отбросов, людей, которые не имели места в этом мире, и сделал из нас конфетку. Ты помнишь, кэп? Однажды мы уже победили пробужденцев, в Водопадах возмездия. Спасли шкуру эрцгерцога. — Он помолчал, а потом продолжил неожиданно страстным голосом, который Фрей не привык слышать от своего старпома: — Кэп, мы достали манов! Мы пролетели через Погибель, посмотрели им в глаза и вернулись обратно, чтобы рассказать об этом. И, как ты думаешь, что мы сделали потом? Эта команда из алкоголиков, бездельников и хрен знает кого, которую ты собрал? Мы нашли чертов город азриксов прямо в сердце Самарлы! Мы увидели джаггернаута! И то, что мы нашли там, помогло развязать войну, в которой мы сражаемся сейчас! Никто из нас ничего не стоит в одиночку, но, благодаря тебе, мы потрясли этот чертов мир!
Он положил руку на плечо Фрея. Фрей почувствовал теплую силу, идущую через пальто.
— Кэп, у нас слабая рука, — сказал он. — Но ты Туз черепов. Тот самый, который может превратить ее в выигрышную. Ты можешь.
Фрей долго глядел через ветровое стекло. Его лицо было мрачным, но в глазах появилось что-то новое. Что-то такое, что в них не было с тех пор, как они улетели из Дельты Барабака. Решимость. Холодная твердая цель.
— Мне кажется, есть кое-что, ради чего стоит рискнуть, — сказал он.
— Ты чертовски прав, — сказал Сило, и Фрей начал разворачивать «Кэтти Джей».
Глава 40
Корень храбрости — Ворота — Невоспетый герой — Приказы — Новоприбывшие
— Ворота! Они открыли ворота!
Крик эхом пронесся по улицам, поливаемым ружейным огнем. Узкие улочки и дворы, окружавшие дворец эрцгерцога, кишели людьми и совсем не людьми. Массивные фигуры метались под дождем, скрежетали металлические конечности. Фрегаты низко нависли над головой, их огромные корпусы заполнили серое небо, причальные концы свешивались, как усы сома. Они не бомбили дворец; его содержимое было слишком ценным. Но они могли высадить стражей за позициями защитников.
— Сюда! —
Ружейный огонь резко остановил его у угла переулка. Он вжался в мокрый камень и заглянул во двор. Пробужденцы засели в его дальнем конце и стреляли из-за статуи Кендрика Аркена, первого эрцгерцога. Еще больше их просачивалось через арку. Рыцари Центурии не остановились; они вбегали во двор и быстро укрывались кто за чем мог. Он увидел, как его любовница бежит и перекатывается; тут же заговорили ее дробовики. Он увидел Селерити Блейн, потрясающе быструю, ее пистолеты выплевывали пули, которые они ели с ружейного пояса. Последним появился Колден Грудж, и его огромная автопушка сразу загудела, пробивая дыры в атакующей толпе.
Он хотел быть храбрым. Он хотел вбежать туда, сражаться рядом с Самандрой, защищать ее. Но кое-что приковало его к углу. Он не мог выйти на открытое пространство, по которому летали все эти пули. Он не боец, и сражается не таким образом. Это ее область.
Он оглянулся, привлеченный топотом и звяканьем голема. Не Бесс. Этот голем был даже больше ее, массивный бронированный костяк, весь в заклепках и плитах. На его голове, маленькой и овальной, не было ни рта, ни носа, ни ушей. Только механические глаза сверкали из-под грозно нахмуренного лба.
Голем протопал мимо него, за ним другой, и они оба бросились во двор, не обращая внимания на пули. Один из големов отправился к арке, второй — к людям за статуей. Пробужденцы попытались бежать, но големы врезались в них как пушечные ядра. Под их гигантскими плоскими ступнями трескались кости; люди разлетались вправо и влево под ударами огромных кулаков. Один из диких ударов разбил ногу статуе, суровая фигура Кендрика Аркена рухнула на землю и разбилась на куски. К тому времени, когда пыль улеглась, во дворе не осталось ни одного живого пробужденца.
К нему подошел Малвери и сильно ткнул локтем в бой:
— Ты в порядке, приятель?
— Да, — сказал Крейк. — Просто… — он махнул рукой на двор. — Все это.
— Я знаю, — сказал Малвери. — Мы с ними справимся, а? С големами на нашей стороне мы выметем их отсюда.
— И что потом? — спросил Крейк. — Что мы будем делать потом?
Лицо Малвери стало серьезным.
— Не имеет значения, — сказал он. — Просто делай то, что можешь.
Несмотря на гром и шипение дождя, они слышали удары бомб о землю и грохот далеких взрывов. Земля дрожала, когда на нее падала особенно большая бомба. Даже с этого утеса, высоко над городом, они чувствовали, через подошвы, мучительные содрогания города.
«Да, — подумал он. — Просто делай то, что можешь».
Он боялся, и не только за себя. Они смогли выбить из дворца захватчиков, но они не могли делать это вечно. Только не с этими фрегатами над головой. Пробужденцы могут высаживать войска им на голову хоть весь день, и, если сопротивление окажется слишком сильным, они забудут о том, что хотели сохранить сосредоточие власти Теска и начнут его бомбить. Они уничтожат големов и обрушат стены.
«Не думай об этом. Думай о том, что делать сейчас».