Тузы за границей
Шрифт:
Моя же философия проста до неприличия: я полагаю, что джокеры, тузы и натуралы – всего лишь мужчины и женщины и обращаться с ними следует исходя именно из этого утверждения. В минуты самого черного отчаяния мне иногда начинает казаться, что я – последний, кто так считает.
Гватемала и майя все еще не идут у меня из головы. Один небольшой штрих, о котором я позабыл упомянуть в прошлый раз, – не могу не отметить, что эту их замечательную революцию возглавляют два туза и натурал. Даже там, где джокеров считают избранниками богов, тузы ведут, а джокеры идут следом.
Несколько дней назад – если не ошибаюсь, это произошло, когда мы посещали Панамский канал, – Проныра
Я сказал Даунсу, что до последней годовщины Дня дикой карты это было возможно… с натяжкой. Некоторые тузы, например, Черепаха (так и не объявился, как пишут нью-йоркские газеты), Соколица, Циклон и горстка прочих знаменитостей пользуются народной любовью. Какую ее часть возможно перенести на политическую арену и переживет ли она грубую тактику взаимных уступок, без которой невозможна ни одна президентская кампания? Сложно сказать. Слава – товар скоропортящийся.
Джек Браун стоял совсем близко и расслышал как вопрос Проныры, так и мой ответ. Прежде чем я успел договорить – о том, что этот сентябрь все изменил и в число потерь от Дня дикой карты входит также ничтожный шанс на то, что туз сумеет стать жизнеспособным кандидатом в президенты, – парень вмешался в наш разговор.
– Да его разорвали бы в клочья, – сказал он нам.
– Даже если бы это был кто-то, кого все любили? – не унимался Проныра.
– Четверых Тузов же любили, – ответил Браун.
Джек больше не тот изгой, каким он был в начале нашего турне. Тахион по-прежнему отказывается замечать его, Хирам едва здоровается с ним, но прочие тузы или не знают, кто он такой, или это их совершенно не волнует. В Панаме его частенько видели в обществе Фантазии то там, то сям, и до меня доходили слухи об интрижке между Золотым Мальчиком и пресс-секретарем сенатора Лайонс, миленькой молодой блондинкой. Из всех тузов мужского пола Браун, несомненно, наиболее привлекателен в общепринятом смысле этого слова, хотя Молоту тоже не откажешь в своеобразном сумрачном обаянии. Оба они произвели впечатление и на Даунса. По секрету он сообщил мне, что в следующем номере «Тузов» выйдет статья, в которой будут сравниваться Золотой Мальчик и Гарлемский Молот.
Привкус ненависти
Часть третья
Вторник, 23 декабря 1986 года, Рио-де-Жанейро
Сара терпеть не могла Рио. Из окна ее номера в отеле «Луксор» на авеню Атлантика город походил на Майами-Бич: поблескивающая россыпь белых многоэтажных отелей перед широким пляжем, зеленовато-голубая прибрежная полоса, с обеих сторон утопающая в позолоченной солнцем дымке.
Большинство делегатов быстро расправились со своими обязанностями и использовали остановку в Рио, чтобы отдохнуть и развлечься. Тем более что повод имелся – за месяц, проведенный в поездке, большинство из них избавились от розовых очков. Вот почему Хирам Уорчестер пустился в гастрономический загул: пил и ел то в одном, то в другом из несчетных городских ресторанов. Пресса хлынула в местные cervezaria [41] пробовать здешнее пиво. Американские доллары менялись на пригоршни
41
Пивные (порт.).
И все же Сара не теряла связи с действительностью, тем более что одни лишь стандартные рекомендации для туристов внушали оторопь: драгоценности на улицу не надевать, в автобусы не садиться, таксистам не доверять, в обществе детей и джокеров держать ухо востро; по улицам в одиночку не ходить (в особенности это касалось женщин), если хотите остаться при своих вещах, держите их под замком или не спускайте с них глаз. В глазах местных бедняков любой турист казался богачом, а пощипать богатого здесь не считалось зазорным.
И действительность не замедлила проявить себя во всей красе, когда отчаянно скучающая из-за своей неприкаянности Сара вышла из отеля, решив посетить Тахиона в местной клинике. Жестом она подозвала один из вездесущих черно-желтых «жуков», на которых раскатывали здешние таксисты. Через два квартала от океана сверкающий Рио потускнел, потемнел, стал гористым, скученным и нищенским. В узких проулках между зданиями мелькала главная достопримечательность – Корковадо с исполинской статуей Иисуса Христа. Крупная вспышка эпидемии дикой карты разразилась в Рио в тысяча девятьсот сорок восьмом году. Город всегда был варварским, и под внешним лоском тлело недовольство угнетенных. Эпидемия дала толчок многомесячной панике и волне насилия. Никто не знал, кто из разгневанных тузов отправился на Корковадо, но однажды утром фигура Христа изменилась, словно восковая статуэтка, оплывшая под лучами восходящего солнца. Христос Искупитель превратился в джокера – одна из простертых рук исчезла, а вторая обвилась вокруг искривленного, бесформенного, согбенного тела. Накануне отец Кальмар отслужил там мессу; двести тысяч человек молились вместе с ним у подножия искореженной статуи.
Сара попросила таксиста отвезти ее в Санта-Тересу, старинный квартал Рио. Его избрали своим местом обитания джокеры – как они сосредоточились в нью-йоркском Джокертауне, – общая беда сплотила их под сенью Корковадо. Санта-Тереса тоже была в списке неблагополучных районов, не рекомендованных к посещению туристами.
На подъезде к Эстрада де Редентор она похлопала водителя по плечу.
– Остановитесь здесь.
Водитель, что-то протараторив по-португальски, покачал головой, но затормозил.
Этот таксист ничем не отличался от прочих своих собратьев. Кстати, она забыла проследить, чтобы парень заново включил счетчик, когда «Фольксваген» отъезжал от гостиницы.
– Quanto custa?
Это было одно из немногих известных ей выражений – «Сколько?». Таксист разразился громкой тирадой, смысл которой, насколько она поняла, заключался в том, что проезд стоит тысячу крусадо – сорок долларов. Сара, которая уже порядком устала от постоянных попыток надувательства, возразила по-английски. В конце концов она швырнула в него сотенной купюрой, которую он явно не заслужил.
«Жук» рванул с места так, что взвизгнули шины.
– Feliz Natal! – с сарказмом крикнул таксист на прощанье. «Счастливого рождества».
Сара показала ему средний палец, вот только от этого не слишком полегчало. Она принялась озираться в поисках клиники.
После обеда пошел дождь – его принес обычный для этого сезона шквалистый ветер – и несколько часов усердно мочил город, а потом вновь как ни в чем не бывало засияло солнце. Но даже дождь не справился с запахом, причиной которого была допотопная канализация.