Тузы за границей
Шрифт:
– Наверное, двадцать пять. Некоторые на самом деле ничего не умеют, – доверительным тоном сообщил Кемель. – Вы называете таких джокерами. Однако они похожи на древних богов – например, у Бает тело покрыто мехом и есть когти – и дают большое утешение людям, которые приходят к ним с молитвой. Но вы сейчас сами все увидите. Церемония начнется с минуты на минуту.
Жрец провел их мимо групп туристов, фотографировавшихся на фоне изваяний богов, и лотков, с которых продавали всякую всячину – от кодаковских пленок, брелоков и кока-колы до имитаций древних украшений и статуэток богов. Они прошли сквозь узкий проем в стене, сложенной из глыб известняка на одном уровне впритык к склону утеса, и спустились по выщербленным каменным ступеням. В строении, освещенном электрическими фонарями, похожими
– Реставраторы совершили настоящее чудо! – воскликнула Соколица, восхищенная первозданной красотой рельефов, мимо которых они проходили.
– Вообще-то, – улыбнулся Кемель, – здесь все осталось в том виде, в каком я нашел его двадцать лет назад. Мы, разумеется, добавили кое-какие современные удобства, например электричество.
Они вошли в просторное помещение, что-то вроде амфитеатра со сценой, обращенной к рядам каменных скамей. Вдоль стен тянулись стеклянные витрины, где были выставлены предметы, которые, как объяснил их гид, обнаружили в храме. Маккой методично заснял их все до единого, посвятив несколько минут деревянным статуям, таким ярким, как будто краска на них высохла только вчера; бусам, ожерельям и нагрудникам из лазурита, изумрудов и золота; чашам, выточенным из полупрозрачного алебастра; сосудам для притираний, которым искусные мастера придали форму зверей; украшенным великолепной инкрустацией крохотным ларчикам, доскам для настольных игр… Перед ними были выставлены непревзойденные сокровища погибшей цивилизации – цивилизации, которую, как показалось Соколице, Опет Кемель с его храмом Живых Богов пытается возродить.
– Ну вот мы и пришли.
Кемель указал на несколько скамей перед самой сценой амфитеатра, затем слегка поклонился и покинул своих гостей.
Вскоре амфитеатр заполнился людьми. Огни померкли, в зале наступила тишина. Сцену осветил луч прожектора, негромко заиграла музыка, столь же древняя и таинственная, как и сам храм, и потянулась процессия живых богов. Первым появился Осирис, бог смерти и возрождения, со своей супругой Исидой. Следом шел Хани с золотым знаменем. Тот, ибисоголовый судия, вел своего ручного павиана. Шу и Тефнут, брат с сестрой, бог и богиня воздуха, плыли над полом. Себек, обладатель темной чешуйчатой крокодильей кожи и длинного рыла, следовал за ними. Голову Хатор, великой матери, венчали коровьи рога. Бает, богиня-кошка, ступала мягко, ее лицо и тело покрывал рыжеватый мех, из пальцев торчали длинные когти. Мин с виду казался совершенно обычным человеком, если бы не маленькое облачко, которое висело над его головой и следовало за ним повсюду, куда бы он ни пошел, словно послушный щенок. Бэс, карлик с красивым лицом, кувыркался и ходил на руках. У Анубиса, бога царства мертвых, была голова шакала. У Гора – соколиные крылья…
Они все шли и шли, один за другим медленно пересекали сцену и усаживались на позолоченные троны, и их представляли публике на английском, французском и арабском языках.
После представления боги начали демонстрировать свои способности. Шу и Тефнут парили в воздухе, играя в пятнашки с облачком Мина… когда вдруг оглушительная стрельба прервала эту идиллию и запертые в амфитеатре зрители в ужасе закричали. Сотни туристов вскочили со своих мест и заметались, словно перепуганное стадо. Многие бросились к задним дверям, и очень скоро лестницы запрудили охваченные паникой кричащие люди. Маккой при первых же звуках выстрелов повалил Соколицу на пол и прикрыл ее своим телом, затем потащил к одному из толстых, украшенных искусной резьбой каменных столбов, возвышавшихся по обе стороны от сцены.
– Ты цела? – выдохнул он, выглядывая из-за колонны туда, где царило всеобщее смятение. Его камера стрекотала не переставая.
– Угу. Что это?
– Трое с пулеметами. Похоже, они стреляют не в людей, а в стены.
Мимо колонны просвистела пуля. Послышался звон бьющегося стекла: террористы колотили витрины, заполненные бесценными экспонатами, и уродовали покрытые прекрасной резьбой стены пулеметными очередями.
Живые боги бросились наутек при
– Я попытаюсь подняться над ними, – сказала она Маккою.
– Будь осторожна, – попросил он, не переставая снимать все происходящее.
Она сжала пальцы, облаченные в кожаные перчатки, каждый палец которых оканчивался острым как бритва титановым когтем. Ее крылья подрагивали в предвкушении, пока она брала разбег, затем оглушительно забились, и она бросилась вперед и взвилась в воздух…
…чтобы со всего размаху рухнуть на пол.
Она приземлилась на четвереньки, ободрав ладони о шершавые камни и так сильно ударившись левым коленом, что оно занемело после первого приступа ошеломляюще острой боли.
Соколица долго не могла поверить в то, что случилось. Она ничком лежала на полу, слушая, как свистят вокруг пули, потом поднялась и вновь с силой забила крыльями. Но ничего не произошло. Взлететь она не могла. Женщина стояла посреди зала, не замечая бушующего вокруг оружейного огня, и пыталась понять, что происходит, что с ней не так.
– Соколица, ложись! – заорал Маккой.
Третий террорист прицелился в нее, выкрикивая что-то бессвязное. Внезапно его лицо исказилось от ужаса, и он взмыл под потолок. Пулемет выскользнул у него из руки и камнем полетел на пол. Хирам, казалось, тут же потерял к нему всякий интерес, и бандит рухнул с высоты тридцати футов вниз, в руки подоспевших охранников, которые уже повалили на пол оставшихся террористов. В зал ворвался Кемель с искаженным от ужаса лицом.
– Благодарение милосердным, вы не ранены! – воскликнул он, бросившись к Соколице, которая все еще не могла прийти в себя после того, что с ней произошло.
– Да, – согласилась она отрешенно, оглядывая стены зала. – Взгляните только, что они натворили!
Маленькая деревянная статуэтка, инкрустированная позолотой, кусочками фаянса и драгоценными камнями, разбитая в щепки, лежала у ног женщины. Она наклонилась и бережно подобрала обломки, но хрупкое дерево рассыпалось от ее прикосновения, и в руках у нее осталась кучка позолоченной шелухи и драгоценных камней.
– Пролежать в земле столько времени, и все ради того, чтобы быть уничтоженной этими безумцами… – негромко прошептала крылатая красавица.
– Что поделаешь, – пожал плечами Кемель. – Стены можно отреставрировать, а в витрины положить новые экспонаты.
– Кто были эти люди? – спросил отец Кальмар, невозмутимо отряхивая сутану от пыли.
– Члены секты Hyp. – Жрец плюнул на пол. – Фанатики!
К ним подбежал Маккой с камерой через плечо.
– Я же велел тебе быть осторожней, – упрекнул он Соколицу. – Хорошенькие же у тебя понятия об осторожности – стоять столбом посреди зала, когда всякие идиоты палят из автоматов! Слава богу, Хирам следил за этим парнем.
– Я знаю, – сказала Соколица, – но все задумывалось совсем не так. Я пыталась подняться в воздух, но у меня ничего не вышло. Со мной никогда еще не было ничего подобного. Странно. – Она отбросила прядь волос со лба, вид у нее был встревоженный. – Не понимаю, что произошло.
В зале все еще царила сумятица. Если бы террористы стреляли по людям, а не по символам древней религии, жертвы могли бы исчисляться сотнями, однако все ограничилось несколькими десятками туристов, которые угодили под шальную пулю или пострадали, когда пытались спастись. Охранники храма старались помочь раненым, но их было столько – лежащих ничком на каменных скамьях, плачущих, кричащих, истекающих кровью…