Тварь непобедимая
Шрифт:
– Только не мешало бы инвалидность ему выбить, хотя бы вторую группу, чтоб пенсию получал. А то ведь на работу с такой рожей сложно устроиться.
– Шуточки хреновые, между прочим. Мне действительно придется насчет него что-то решать. Ладно, хватит об этом. Говори – берешься? Только без лирики и вздохов. Говори, да или нет. Если согласен – официально прикрепляем тебя к пациенту и, само собой, доплачиваем.
Гриша все еще колебался. Донской вдруг развернулся к нему и проговорил сквозь зубы с неожиданной злостью:
–
Григорий удивился этой вспышке, за которой, видимо, крылось что-то ему неизвестное.
– Берусь, – обреченно кивнул Григорий. – Конечно, берусь. Хотя все это и напоминает страшный сон, но... Придется в него поверить.
– Вот и хорошо. – Донской сразу успокоился. – Недели через две, думаю, начнем его помаленьку будить. Первые дни он, конечно, в любом случае под легким кайфом будет – чтоб не прыгал и стены не царапал. Вот тогда спокойно с ним побеседуешь. Может, и у него к тому времени голос прорежется.
– Что же я ему расскажу?
– Для начала напусти туману, да побольше. Нагороди терминов, описаний. Скажи, что будут еще исследования, много исследований. И пусть он их не пугается. Он, конечно, не поверит сразу. Но убедить его, что Сатана тут ни при чем, – в наших интересах. Ну кто лучше тебя сможет это сделать?
– Я все сделаю, Андрей.
– Тем более уже есть кое-какие соображения насчет его чудесного превращения, – добавил Донской, многозначительно посмотрев на Григория.
– Уже что-то выяснили?
– Еще не выяснили, но, кажется, напали на след. А пойдем, я тебе все покажу.
Они поднялись в коридор флигеля и вошли в помещение без окон, заставленное большими картонными коробками.
– Вот здесь держали животных, пока был карантин и дезинфекция, – сообщил Донской, обведя полукруг рукой. Затем шагнул на середину комнаты. – А вот здесь, как утверждал помощник ветеринара, неизменно паслась Софи. Та самая, что вынашивала нашу образину.
– И что?
– Сейчас поймешь – что. Я пойду в коридор и включу компрессор. А ты приложи к стене руку.
Донской вышел, и через некоторое время из-за стены донесся мерный гул. Гриша коснулся ладонью шершавой поверхности стены и ощутил, как она вибрирует.
– Чувствуешь? – спросил вернувшийся в комнату Донской.
– Стена дрожит, – безразлично пожал плечами Григорий. – Это естественно.
– Она не только дрожит, Гриша! Тут, конечно, все облазили со счетчиком радиации и ничего, естественно, не нашли. И только недавно кто-то догадался проверить место магнитометром.
– Ну и?..
– У компрессора какой-то суперкомпактный двигатель с высокими оборотами. Не знаю тонкостей, японская штучка. Так вот, он не только дрожит и греется, но и дает сумасшедшее электромагнитное излучение. При установке электрик
– И ты думаешь, что из-за магнитного поля...
– Подожди. Вспомни, я рассказывал тебе, что нам училка поведала.
– Я помню. У женщин, попавших в ненормально тяжелые условия, рождались ненормальные дети – змеи, обезьяны. Очень занимательная теория. Получается, что, если на компрессор посадить беременную девку, она воспроизведет нам такую же особь.
– Не торопись, Гриша. Софи оказалась здесь на четвертый день после имплантации. Плод только формировался, он состоял всего из нескольких клеток. И разве не могли вибрация и излучение подействовать на синтез белка?
– Но не таким же образом!
– Таким или не таким – это другой разговор. Однако в качестве рабочей версии наше предположение вполне годится.
– Версий я могу наговорить на целый доклад. Первая – произошло смешение человеческого и кабаньего генного материала. Вторая – японцы по ошибке прислали нам вместо компрессора аппарат для перепрограммирования генотипа. Третья – пациент на самом деле пришелец, одетый в человеческую оболочку...
– Хватит, Гриша, хватит. Ни рассмешить, ни удивить меня ты уже не сможешь. Я свое уже отсмеялся, да и поудивлялся вволю. От нас требуется работа. Главный будет держать меня за глотку, пока мы не дадим ответа. Но это не твоя проблема. Ты должен самую малость – установи контакт с этим пришельцем из ада. Без этого мы влипнем в такие неприятности, что... – Донской только рукой махнул.
– А разве еще не влипли?
– Ну что ты! – Донской тихо рассмеялся. – Самое интересное еще впереди.
Паровоз показался из-за желтого домика станции, лязгая и вздрагивая. За ним тащилась только одна тележка, которая тоже грохотала и подпрыгивала, словно собиралась соскочить с рельсов. До переезда со шлагбаумом оставались считанные секунды пути, как вдруг на рельсах оказался грузовик с ярко-красной кабиной и зеленым кузовом. Паровоз поддал его передком, сбив набок, а затем и сам завалился рядом, беспомощно жужжа и вертя колесами.
– Служба спасения! – воскликнул Пашка, приземляя рядом большой вертолет с уже обломанными лопастями и отодранными наклейками.
– И «Скорая помощь», – поддержал его Гриша, подкатывая к месту аварии пластмассовую машинку с красным крестиком на боку.
Они сидели посреди комнаты, а вокруг жил целый мир – и железная дорога, и крепость с монстрами, и гараж, и аэродром, и боевые позиции с полусотней крошечных зеленых солдатиков. И оба царствовали над этим миром – посылали в атаки солдатиков, определяли время взлетов и посадок, перевозили игрушечных зверюшек друг другу в гости.
– А сейчас нападают люкозавры! – закричал Пашка, и из крепости повалили свирепые существа с топорами и кривыми саблями. В этот момент в квартиру вошла его мама.