Твари
Шрифт:
— Знаешь, может быть, ты прав и дела обстоят именно так, как ты говоришь. Мне нет дела до миллиарда китайцев. Мне плевать на Бангладеш, Индию и прочие америки. Наверно, это нехорошо. Но подозреваю, что китайцам и американцам точно также наплевать на меня и мою страну. Но эти твари, — мотнул головой Алексей на Рувима, распластавшегося в луже собственной блевотины, — убили моих родителей, сестру и моих племянников. Пусть они немного чокнутые, но они мои! И сдаваться на милость инопланетян я не буду, понял?
— Они не инопланетяне!
— Да похер мне! Мы люди, они нет. Они используют
С пола доносится стон. Тело Дейча содрогается, конечности трепещут, рот широко распахивается, язык вываливается.
— Оставляем тебя с новым другом и учителем, — вежливо произносит Алексей. — Только смотри, как бы он тебя с похмелья не прибил. Ты ведь для него насекомое, не больше. А нам пора, уже светает.
— В коридоре темно, я боюсь! — шепчет Ксения.
— А я нет. Идем!
Алексей вышибает дверь ногой, дубовый косяк с силой бьет во что-то мягкое, раздается тупой хруст, тишину разрывает стон и звук падающего тела. Алексей идет по темному коридору, зубы стиснуты, по телу пробегает дрожь, будто электрический заряд. Злоба переполняет, от избытка адреналина трясутся руки и каменеет живот. Из раскрытых дверей показываются неуклюжие фигуры пришельцев, блестят слюдяные глаза. Алексей бьет, не глядя в морды. Хрустят кости, на пол сыпятся выбитые зубы, брызжет холодная кровь. Пришельцы падают, словно снопы, даже не успевая сообразить, что происходит. Странный и страшный человек не боится нисколько, на него не действуют гипнотические взгляды, он с легкостью вырывается из захватов, цепкие пальцы пришельцев не могут удержать. За его спиной идет женщина, ей страшно, но злой и жестокий мужчина глушит ее страхи и женщина перестает бояться. Она тоже не восприимчива к гипнотическим взглядам пришельцев, автомат в ее руках покрыт кровью и кусочками кожи, она отбивается им, как дубиной, разбивая головы и ломая кости тем, кого пропустил мужчина.
Коридор обрывается, Алексей и Ксения выходят на лестничную площадку. За спиной остается темный коридор, наполненный изуродованными трупами, раздаются стоны раненых, воздух сгустился от паров крови.
— Выходим и сразу сворачиваем к стене, в тень, иначе патрульные заметят и подстрелят. Людей надо бояться больше, чем этих уродов, — говорит Алексей.
— Ты прав, — соглашается Ксения.
«Бункер» мальчишек дохнул в лицо запахом кислой псины, на полу тускло блеснули лужи пролитого пива, захрустела под каблуками креветочная шелуха.
— Даже дверь не заперли! — удивился Алексей.
— Понажирались, как мужичье, — скривилась Ксения. — Герои сопротивления!
— Других пока нет.
— Ты собираешься работать с этими! — удивилась девушка. — Да они завалят все дело.
— Но других-то нет! — повторил Алексей. — А на безрыбье и рак рыба. Подъем, господа! Приближается большой шухер, — громко произносит он и несколько раз хлопает в ладоши.
Пацаны встают, словно оживают мертвые — медленно, со стонами и кряхтением. На мятых лицах выражение обреченности и полного пофигизма. С трудом разлипаются веки, тупые взгляды ползают
— И чё за шухер, майор? — спрашивает рыжий «ирокез», смачно рыгая. — Днем безопасно.
Алексей ногой подвигает барный стул на середину комнаты, садится. Некоторое время молча рассматривает опохмеляющихся, затем спокойно произносит:
— Я не представлялся… Алексей Волков, майор запаса. А вы?
— Григорий Бацав, студент политеха… в запасе! — ухмыльнулся «ирокез».
— Бузин, Михаил Петрович. Был менеджером по продажам, — грустно сообщил «генерал».
— Тимофей Бабалкин, скрипач, — представился «смокинг».
— Отлично. Ну, это Ксения, вы знаете.
— А куда дед пропал? — удивленно спрашивает «ирокез» Бацав.
— Он не пропал. О нем расскажу чуть позже, а пока вкратце обрисую ситуацию: ночью мы с Ксенией были в кремле. Как я и предполагал, в крепости тусуются гринписы и уроды, в подвалах прячутся чудовища. Нам удалось побеседовать тамошним главарем, кое-что выяснить. В подробностях рассказывать не буду, нет времени. Самое главное — по городу ищут людей, которые не восприимчивы к гипнозу. Таких немного, их либо уничтожают, либо предлагают присоединиться. Должен сказать, на очень неплохих условиях. Дед Борис согласился.
— Он с вами, что ли, ходил?
— Увязался. Хотел рыбку съесть и на… э-э… на кожаный стул сесть.
— Продался!? Вот гад, сколько нашего пива выхлебал! А креветки с крабами?
— В кремле предлагают гораздо больше, чем пиво с креветками, — отвечает Алексей и выжидательно смотрит на мальчишек.
— Ну да, там запасы побольше, — уныло кивает «ирокез» Бацав.
— Он хотел сказать другое, — тихо произносит «генерал». — Нам надо выбирать.
— Я к уродам не пойду, — твердо заявил Бабалкин. — Я видел, как они пожирали людей на станции метро. Они и нас сожрут, когда кончатся запасы.
— Скоро наступит лето, будет жарко. Электричества не будет, они все электростанции взорвут. Холодильники перестанут работать, продукты в магазинах испортятся и есть будет нечего. Что тогда? — спрашивает Алексей.
— А как вы сами ответите на этот вопрос?
— Да! — поддержал Бузина Бабалкин.
— Не знаю, — честно признался Алексей. — Летом еще так-сяк, можно что ни будь придумать…
— Крыс ловить! — со смешком предложил Бацав.
— Все может быть, — согласился Алексей. — А вот зимой точно капец будет.
— До зимы надо дожить, — философски замечает Бабалкин. Он берет смокинг, пальцы сжимают грязную ткань. Рукав соскальзывает на пол, тихо звякают пуговицы.
— Мальчики, я понимаю, что вы заняты решением глобальных вопросов, но позвольте вам напомнить прозу жизни! В кремле скоро проснутся и вспомнят о нас. Дейч с похмелья будет очень зол! — вмешалась в разговор Ксения.
— Какой такой Дейч? — удивился Бацав.
— Предводитель здешних уродов и гринписей. Бывший правозащитник, адвокат и эксперт в вопросах права. В его тело вселился инопланетянин… э-э… тьфу!… ну, из другого мира! Одним словом, он руководит всем процессом, — пояснил Алексей.