Твари
Шрифт:
— У меня тоже.
Вержбицкий обрадовался.
— Ну вот! Я же говорил — сразу почувствовал интеллигентного человека! В общем… Надеюсь, помог чем смог, Сергей Михайлович.
— Спасибо вам огромное, профессор.
— Не за что, дорогой мой. И непременно звоните, если что-то и впрямь по моей части отыщется. А с нее, с Ламанчи, станется — удивить она способна, что есть, то есть.
После разговора с профессором Сергей не спешил снова снимать трубку. Смерть Ромео по-прежнему представлялась ему странной и абсолютно непонятной, но экзотические объяснения в виде чудовищных змей, клубящихся на трупе, так подействовавшие на
В большей степени смущало Сергея то, что ему вообще придется общаться с женщиной. А вот этого он делать катастрофически не умел. Доказательством тому были два его неудачных брака и последние несколько лет едва ли не монашеской жизни. Конечно, с дамой-герпетологом ему все-таки не под венец идти и даже не в ресторан, но… Но лучше было бы, если Ламанчей оказался бы мужик, этакий видавший все виды Индиана Джонс, которому любая рептилия и любая тайна — раз плюнуть.
Однако сказавши А, следовало говорить и Б. Сергей, поглядывая на обложку телефонного справочника, набрал номер, который продиктовал ему профессор Вержбицкий.
Как и предполагал профессор, Наговицына была в лаборатории. Приятный, хотя и несколько озабоченный — занятость чувствовалась — голос, внимание к словам собеседника. Телешов, вопреки логике, надеялся, что ответит ему какая-нибудь грымза, такая же ядовитая, как и те существа, которых она изучала. С грымзами Сергею всегда было проще. Но, опять-таки, не это, совсем не это сейчас было главным.
Сказать, что Алина Витальевна заинтересовалась всем случившимся, значило не сказать ничего. Она буквально загорелась, завалила Сергея градом вопросов, на большинство которых он попросту не мог дать ответа. В конце разговора она попросила, — да нет, просьбой здесь и не пахло, потребовала! — чтобы ей дали возможность присутствовать при осмотре и вскрытии трупа. Телешов объяснил, что от него это никак не зависит, но он постарается узнать. Наговицына взяла с него клятвенное обещание, что, узнав все, что возможно, он тут же перезвонит ей.
Сергей взялся за трубку в третий раз. Время было еще не позднее, и он не особо надеялся застать участкового Костю дома. Однако тот ответил буквально после первого гудка.
— Вот оно как, — протянул он, выслушав Телешова. — А что, я думаю, такое дело совсем не повредило бы. Уж расставить все точки по всем положенным местам. Пресечь, как говорится, в корне. И слухи, и, не дай нам Бог, панику. А то бабушки уже одна другой такого наворачивают…
Костя помолчал, размышляя над тем, какие правильные шаги следует предпринять дальше.
— Я так думаю, Сергей Михалыч, — наконец произнес он. — Позвоню я все-таки нашему майору-убойщику. В конце концов, он и сам велел, если что… Верно?
— Логично, — подтвердил Телешов.
— А уже потом отзвонюсь вам. Вы дома будете?
— Куда ж я денусь, Костя. Звони.
Ждать пришлось недолго, хотя Сергей, сам себе удивляясь, от аппарата не отходил, то и дело поглядывая на часы. Телефон зазвонил буквально минут
— Костя? Ну, что там с этим майором?
Он едва не остолбенел, услышав в трубке нарочито спокойный «жегловский» голос:
— Можно, конечно, и «Костя», как говорится, хоть горшком назовите. Но «Петр Андреевич» лично для меня как-то роднее и знакомее. Касательно того, «что с этим майором», докладываю: упомянутый майор жив, здоров и как всегда при исполнении.
Телешов смутился. Целый день как на гвоздях — и с какой стати? Сам себя на пустом месте и раскрутил.
— Здравствуйте, э… товарищ майор. Вам так удобнее? Или?…
— Лучше «или», Сергей Михайлович.
Мои персональные данные уже знает, подумал Телешов. Что Костя еще ему доложил?
— Так что, не против ваша специалистка в морг приехать?
— Рвется, Петр Андреевич, — Сергей невольно улыбнулся. Наговицына действительно рвалась, и весьма настойчиво.
— Связаться с ней до завтра успеете? Вот и хорошо. Запишите, куда ехать-то… Впрочем, отставить. Ваш участковый тоже там будет. И вас с собой заберет, и за ней по дороге заедет.
— А если не по дороге получаться будет?
— А если не по дороге, Сергей Михайлович, то даст ваш участковый крюка. Сколько нужно, столько и даст.
Они договорились, что после звонка Наговицыной Сергей перезвонит майору. Тот уже и слышать не хотел о том, чтобы начинать обследование трупа без нее. После того, как Телешов записал еще один номер на телефонной книге, майор с ленцой, как бы между прочим, спросил:
— А скажите вы мне, Сергей Михайлович… Какой ваш в этом деле получается интерес?
Сергей несколько оторопел: вопрос был вполне резонным.
— Видите ли… Моя школа, где я литературу… то есть, сейчас не литературу…
— Остановимся на литературе. Прочее будем считать явлением временным.
Черт, подумал Телешов. Участковый успел выложить майору больше деталей, чем Сергею хотелось бы. Он почувствовал раздражение.
— Это неважно, литература или что-то еще… Важно то, что моя школа находится в пяти минутах ходьбы от места происшествия. Моя школа.
Он подчеркнуто произнес «моя» и поймал себя на мысли, что ни словом не обмолвился о собственных патологических страхах.
— Понятно, — просто и без обычной рисовки сказал майор. — В общем, жду вашего звонка.
Сергей чувствовал себя в роли коммутатора в дурацкой игре под названием «испорченный телефон». Интересно, подумал он, а сколько вообще телефонистам платят? Наверное, побольше, чем учителю, не говоря уж о школьном стороже. Но и работа куда как менее приятная. Не почитать, не помечтать…
Мечтать ему явно не приходилось. Он устал считать звонки: сначала — после разговора с майором — Наговицыной, потом майору. Потом, дождавшись звонка Кости, снова Наговицыной, уточняя, когда и где они ее заберут. И снова участковому Косте — с той же самой информацией. Договорились, что Костя подъедет к Телешову в девять утра. Патологоанатом собирался заняться несчастным Ромео в десять, а часа на дорогу им должно было хватить за глаза.
2
Когда Костя подрулил на своей старенькой милицейской «девятке», Телешов уже стоял внизу у подъезда. Он двинулся к машине, но участковый сам открыл дверь и выбрался наружу. Подойдя к Сергею Михайловичу, он пожал ему руку.