Твердь небесная
Шрифт:
На другой день ранним утром Александр Иосифович был у Зачатьевского монастыря. Он подгадал пораньше, чтобы не упустить Лизу. Подумал: лучше разбудить девушку, как бы ни было это невежливо, нежели вовсе прозевать ее и явиться, когда она уже отправится грудью прокладывать дорогу в царство свободы.
Лиза жила в доме, смотрящем окнами прямо на монастырскую стену. Весь дом спал беспробудным сном. Не открывали Александру Иосифовичу очень долго. Наконец к двери пришаркала какая-то старуха – может быть, владелица, – она сглуху все переспрашивала: как? как? как? – будто ворона каркала. Насилу сообразив,
Заскрипели, зазвенели засовы и крючки, и дверь приоткрылась. Перед Александром Иосифовичем предстала красивая брюнетка в долгополом мягком халате. Мерцающий свет лампы в ее руке, играя по лицу и прегустым всклокоченным волосам красавицы и отсвечиваясь в огромных черных глазах, придавал ей дьявольскую соблазнительность, подчеркнутую и усиленную к тому же всею неубранною наружностью экзотичной чаровницы, свидетельствующей, что она сию секунду с постели. Прелестница пригласила Александра Иосифовича следовать за ней.
По каким-то темным закоулкам, протискиваясь среди шкапов и сундуков, они прошли в некий чулан или, скорее, кухню, отгороженную занавеской от более просторного помещения, бывшего, как можно было понять, спальней квартиранток. Девушка попросила Александра Иосифовича подождать здесь и скрылась за занавеской. Слышно было, как там она громким шепотом будила Лизу: «Вставай же! Лиза! К тебе пришли!» Вначале в ответ доносился лишь жалобный стон, свидетельствующий о том, что проснуться и подняться для кого-то теперь было лютою пыткой. Потом все-таки эта несчастная жертва раннего пробуждения зашевелилась, закопошилась и, на ощупь, не в силах открыть глаз, поплелась в прихожую к гостю.
Лиза сколько-то вглядывалась в раннего визитера, растирая ладошками то левый, то правый глаз, и… наконец узнала его! Весь сон ее мигом исчез!
– Александр Иосифович! Вы?! – вскрикнула она и подалась к нему.
Кажется, девушка готова была броситься в объятия к своему добрейшему знакомцу и спасителю, но удержалась в самый последний момент и лишь, как принято у социалисток, пожала Александру Иосифовичу руку.
– Ну как вы? Александр Иосифович! Вы были в Петербурге? – засыпала Лиза его вопросами. – Теперь вы куда?
Из-за занавески в это время послышалась какая-то возня. Можно было понять, что там кто-то поспешно одевается. Затем раздался несдержанный стук сапог по доскам, занавеска отлетела в сторону, и… перед Александром Иосифовичем предстал Владимир Мещерин!
Похоже, что и сам Мещерин потерялся. Он услышал, как Лиза назвала визитера по имени-отчеству, и, будто ужаленный, вскочил с постели. Но все-таки он до самого последнего мгновения, пока не увидел гостя воочию, не верил, что такое может быть. А увидев, остолбенел и онемел!
Александр Иосифович хоть и сам опешил, но сообразил
Этот ретирадный маневр Александра Иосифовича вывел Мещерина из секундного оцепенения. Он рванулся вперед. И невзирая на то, что Лиза оказалась между ним и господином Казариновым, обеими руками схватил Александра Иосифовича за воротник и принялся душить его.
– Убью! – хрипел Мещерин. – Подлец! Подонок!
Лиза так испугалась, что, наверное, села бы на пол, если бы не была намертво зажата между двумя борющимися. Хая, хоть и испугалась не менее Лизы, нашла в себе мужество прыгнуть на Мещерина сзади, чтобы отцепить его от жертвы. Но это нисколько не помогло: Мещерин будто и не заметил каких-то лишних трех пудов на своих плечах, – он продолжал наступать на Александра Иосифовича и рвать на нем шубу.
– Нечисть! Выродок! Жив! – пыхтел Мещерин, борясь, в сущности, с тремя людьми сразу. – Сколько загубил душ! Проходимец! Ее отец, – он показал страшными глазами на Лизу, – по твоей вине сложил голову! Негодяй!
Мещерин знал, что Лизе не было известно о гибели отца, но он так еще и не отважился за эти дни рассказать ей об этом. Да и зачем? – рассудил Мещерин, когда-нибудь она все равно узнает, а теперь уж никак не своевременно преподносить ей столь бедственное известие. Но явление Александра Иосифовича совершенно затмило Мещерину разум, почему у него непроизвольно и вырвалось о гибели штабс-капитана Тужилкина.
Потрясающая новость умножила у Лизы силы. Она ладонями уперлась Мещерину в подбородок и со всей мочи надавила. Только так его удалось оторвать от Александра Иосифовича.
Тяжело и часто дыша, Лиза испытующе смотрела на Мещерина, который только теперь сообразил, что выпалил в сердцах что-то лишнее. А осознание вины сразу охладило весь его пыл.
– Лиза… – виновато начал Мещерин, намереваясь, видимо, объясниться.
– Не надо! – оборвала его Лиза. – Мне все понятно.
Смекнув, как все обернулось, Александр Иосифович приободрился. Он поправил воротник, отряхнулся и, стараясь говорить как можно трагичнее, со слезами в голосе, – одышка и дрожь были ему очень кстати, – произнес:
– Лиза! я даже не знал, что твой отец погиб! Но если бы знал, – он повысил голос до плачущего фальцета, – поверь, мне достало бы элементарного человеколюбия преподнести это известие более осторожно и гуманно!
Александр Иосифович вдруг схватил Лизу за плечи и прижал к себе. Девушка же, ощутив себя наконец в объятиях близкого, дорогого человека, дала волю чувствам: она спрятала лицо в шубу своего проверенного, надежного доброжелателя и покровителя и разрыдалась.
– Ничего, ничего, милая Лиза, мы с тобой не такое пережили! – приговаривал Александр Иосифович, поглаживая девушку по голове. – Целый год ты была мне дочерью! И не для конспирации, а самою настоящею дочерью: доброю, нежною, любящею!
Увидев, что поведение Лизы и особенно их отношения между собой повергли Мещерина в изумление, Александр Иосифович окончательно взял себя в руки, даже почувствовал хозяином положения.
– Глупец! – укоризненно и одновременно насмешливо сказал он Мещерину. – Каким был, таким и остался! Жизнь ничему не учит…