Тверской баскак. Том Четвертый
Шрифт:
— Ордынского баскака в город пущать нельзя! — Однозначно заявляет Калида. — Да еще с тысячью головорезов. Они тут будут по дворам хозяйничать да по головам тверичей считать. Не, народ не потерпит! Вмиг всколыхнется волна, и кровушкой тоды умоемся.
— Это я и сам знаю! — Стопорю его нравоучительный тон. — Предлагаешь-то ты чего?!
Прищурившись, Калида бросил на меня задумчивый взгляд.
— Пока не знаю! Может действительно развернуть баскака этого восвояси?!
Я отрицательно качаю головой.
— Это не вариант! За такой выкрутас
Помолчав немного, мой друг нахмурил лоб, а потом вдруг осерчал.
— Ну чего ты мытаришь-то меня?! Я же вижу, что ты надумал уже все! Так не тяни, чего в прятки-загадки-то играть!
«Ишь разошелся! — Иронично усмехаюсь про себя. — Советник ты у меня или кто?!»
Вслух же соглашаюсь.
— Ладно, не бурчи! Есть у меня действительно мысль, тока боюсь тебе она не понравится!
— А ты не бойся! — Калида все еще хмурится. — Ежели не понравится, то таиться не стану, а так прямо и скажу…
Спокойно пережидаю всплеск его недовольства, понимаю, что это он на себя злится за то, что посоветовать ничего не смог.
Когда он, наконец-то, выдыхается, я начинаю.
— Думаю, прямо сейчас послать Соболя с пятью сотнями конных стрелков на Черную Русь. Пусть-ка пройдется рейдом от Мстиславля на Свислочь и Слуцк.
Левая бровь Калиды поползла вверх.
— Зачем тебе это, он же там непременно с литвой столкнется. Слышал я, в декабре Войшелк под Мстиславлем безобразничал.
Порывшись в памяти, спрашиваю.
— Войшелк?! Тот, что старшенький у Миндовга?!
— Он самый! — Кивнул Калида, — Пригороды пожгли, пограбили, и на Слуцк повертали.
— Вот видишь, — я демонстративно поднял указательный палец вверх, — самое время дать им укорот да погонять, как следует.
Пять лет уже прошло с того дня, как мы хорошенько всыпали литве под Полоцком. За это время Миндовг успел подавить возмущение племянников, сходить с Даниилом Галицким походом на Чехию, а ныне вновь нацелился на Черную Русь. И хоть на Полоцк и Смоленск больше не лезет, но вот бывшей Турово-Пинской земле, да Брянску и Чернигову достается от него по полной.
Посмотрев на мой палец, Калида вопросительно глянул на меня.
— Допустим, хвост мы Войшелку прижмем, только они же ответят. Оно нам надо?!
В ответ я растягиваю губы в улыбке.
— А почему бы и нет! Тут смотри какая картина вырисовывается. Ежели мы запустим Миндовгу занозу прямо сейчас, то он непременно ответит. Вот только когда?! Точно не сразу, а лишь после весенней распутицы, то бишь в июне!
В глазах Калиды блеснуло понимание, и я добавляю.
— Правильно мыслишь, именно тогда, когда к нам господа из Орды собираются нагрянуть. Ежели их встретить где-нибудь у Коломны, например, с предупреждением, что дале ехать опасно, что литва проклятущая уже Москву осадила и дороги все перекрыты, то смельчак Салам-Буга, скорее всего, на рожон не попрет, а свернет на Владимир. Там у него тоже куча дел, кои разгребет он не раньше зимы, ну а там ему можно будет Новгород подсунуть или еще чего позабористей
Помолчав с секунду, Калида отрицательно покачал головой.
— Не, Соболя на такое дело нельзя. Горяч слишком да азартен, а тебе ж надоть, как я понял, чтобы наследили хорошенечко да ноги вовремя унесли. Тут надо бы полковника поспокойней, да с головой холодной и рассудительной!
У меня в памяти сразу всплыл прошлогодний речной бой и то, как бездумно Ванька сорвался в драку.
«А прав Калида, пожалуй! Ванька отступать не любит, может и зарваться!»
— Хорошо, Соболь пусть дома посидит. — Соглашаюсь с разумным доводом и спрашиваю в ответ. — Кого пошлем тогда?
— Думаю, кавалерийский полковник Козима Горох в самый раз будет. — Тут же выдал Калида. — Этот в отличие от Соболя с рассудком дружит и, очертя голову, в огонь не полезет. Как прикажешь, так все в точности и исполнит, можешь не сомневаться.
Я этого Гороха знаю, он из обедневших детей боярских, десять лет назад закончил училище и сумел дорасти до командира полка конных стрелков. Я его сам полковником жаловал, а после битвы под Коломной награждал гривною серебра за храбрость.
«Что ж пусть будет Козима!» — Решаю про себя, а Калида добавляет еще.
— И это, ежели ты хошь, чтоб Москву в осаду взяли, так надо бы и москвичей к набегу на литву пристроить. С нашими отправить да засветить их в деле, как следует.
«Точно!» — Вновь соглашаюсь с Калидой и поднимаю на него взгляд.
— Кого на Москву пошлем?
— Дак, может я и съезжу?! — Произнес Калида вроде бы в задумчивости, но я ловлю в его словах некую недосказанность.
— Что, засиделся в четырех стенах, прокатиться решил?!
На мою иронию Калида мотнул головой.
— Да не! Просто был тут у меня недавно боярин Анцифер Рогович, — видя появившийся в моих глазах вопрос, он пояснил, — ну тот, что наставником у юного князя Василия Московского. Буквально перед самым отъездом заходил…
Калида замялся, словно бы раздумывая говорить или нет, и я не выдержал.
— Ну, не тяни! Говори, чего там…
— В общем, — продолжил Калида, явно переступая через какое-то свое моральное правило, — потратился он сильно на ярмарке и просил меня выступить поручителем перед немцем твоим Якобсоном, чтобы тот ссуду ему дал.
«Ясно, — делаю я резонный вывод, — боярин проигрался в каком-то притоне, а признаться стыдно, вот и хотел по-тихому все разрулить, без огласки и залога, но Генрих Карлович на слово даже самому себе не верит, вот и понадобился Калида. Дело это личное, и наверняка Калида слово дал не трепать лишнего, вот и мялся».
Кривлю губы в усмешке.
— Так и что, дали денег-то боярину?!
Калида кивает, и я добавляю все с той же усмешкой.
— Тогда действительно съезди, напомни москвичу, что долг платежом красен, а там, глядишь, удача ему улыбнется, да в набеге хабару поднимет. Вот и расплатится!