Твое имя
Шрифт:
— Так вы из Академии? — догадался Бьярн.
— Ага. Четвертый курс. Я сначала боялся до смерти, что шатуны на каждом шагу будут лезть — только успевай заклинания выкрикивать. И вот уже третью неделю таскаемся по Тракту — тишина, пустота. Честно, даже скучно.
Он покосился на Мару и на ее залитые кровью брюки с толикой зависти.
— Кстати… Штаны запасные есть. Могу поделиться.
Магнус и Зик не разделили энтузиазма по поводу разбазаривания казенных штанов, это было ясно по тому, как они переглянулись. Но все же Мара оказалась своей, к тому
— Мы завтра в Выселенки — надо запас земли пополнить. А потом обратно на север, — сказал Магнус, молчавший до этого. Он, судя по серьезному лицу, был главным из троих. — Вы там отдохните. Может, в южном направлении кто поедет. Говорят, обоз через эти места пойдет как раз в направлении столицы.
— Да, отлично.
Мара даже не думала, что ради них бригада бросит работу. Даже то, что завтра их довезут до деревеньки, — большое везение.
Начали располагаться на ночлег, когда Кьел, самый юный из команды, разговорчивый и дружелюбный, указал рукой в направлении леса:
— О, еще какой-то путник шастает по ночам. Ну, этого уж мы кормить не станем.
Бьярн встал рядом и вгляделся в силуэт, который то появлялся, то исчезал между стволов деревьев.
— Я бы даже сказал — шатается по ночам, — сказал он со смешком.
Четверокурсники мгновенно поняли, на что намекает напарник Мары, и все трое, не сговариваясь, отступили к телегам. Потом судорожно заметались, вытаскивая из мешков бесполезные в таком деле вещи. Один зачем-то натянул перчатки, другой дрожащими руками откупорил пузырек с настойкой Кровяника и одним глотком осушил его. Мара поморщилась: вот у бедолаги голова теперь разболится! Практиканты не обманули, похоже, дела с шатунами они пока не имели. Разве что на занятиях в Академии под бдительным присмотром преподавателей.
Шатун — одиночка, вышедший к Тракту, — не опасен. Он не сможет переступить через канаву, наполненную кладбищенской землей. А если сможет — потеряет большую часть своей силы. Если не рассыплется прахом, то станет слаб, как ребенок. Раненая Мара и то сумеет справиться с ним одним движением пальца.
Но мальчишек надо учить, иначе они так и будут шарахаться от каждой тени. Поэтому она сделала знак Бьярну: «Подыграй» и осела на землю.
Бьярн знака не увидел: он в этот момент вглядывался в мертвеца, который подошел совсем близко к дороге и теперь брел вдоль нее, приближаясь к дозору. Зато увидел тело Мары, распластанное без движения, и кинулся к ней.
— Девочка… Что?
Он приподнял ее голову, нащупывая на поясе флягу с водой.
— Сейчас, потерпи…
— Бьярн, проклятие! — прошипела Мара, стараясь, чтобы парни не услышали. — Притворяюсь я, не видишь! Даю им шанс проявить себя!
Бьярн как стоял, склонившись над ней, так и сел. Провел ладонью по лбу.
— С ума ты меня сведешь, птаха…
— Не зови меня так! Тихо… Давай посмотрим!
Четверокурсники между тем взяли себя в руки и, растянувшись цепочкой, двинулись к шатуну. Мара даже не знала,
— М-мы? М-му?
Он даже выглядел удивленным, хотя Мара понимала, что это только ее воображение.
— Экран, дурни! — прошипела она, догадавшись, что некроманты забыли закрыться. — Чему вас только учат!
— М-мир? М-мир-н-но? — мычал шатун.
Но в конце концов Магнус сумел подобраться к мертвецу и упокоил его заклятием «Умри». Мара подумала, что из серьезного молодого некроманта, возможно, все-таки выйдет толк. Трое вояк разразились победными криками, ликуя так, словно одолели по меньшей мере стадо шатунов.
— Что он там говорил? — Мара нахмурила брови, размышляя, не почудилось ли ей. — «Мирно»?
Бьярн неопределенно пожал плечами: он не прислушивался.
Но некроманты тоже это слышали.
— Он что — говорил? Серьезно? — спрашивали они друг у друга. — Мирно — смирно. Вот ты и присмирел, горемыка.
Мара, которая уже как ни в чем не бывало сидела, ожидая их возвращения, не упустила возможности поучить молодежь. Она едва ли была старше парней, но чувствовала себя гораздо опытнее и умнее.
— Иногда последняя мысль или слово застревает у них в голове, — назидательно сказала она. — У шатунов. Тогда они только его и повторяют. Обычно это ничего не значит — только эхо оборванного сознания. А иногда…
Все трое заинтересованно посмотрели на гостью — в тоне ее голоса они безошибочно угадали отголосок нерассказанной интересной истории. Мара не устояла перед этими взглядами.
— Ладно, чего уж… Хотя рассказывать особо нечего. Встретили мы раз шатуна, и не в лесу, а в городе. Ночью вылез из какого-то подвала, где его, видать, и убили. Жуткий, полголовы топором отрублено.
Кьел судорожно сглотнул, и Мара краешком глаза увидела, как Бьярн усмехнулся в бороду. История действительно случилась с ними год назад, и с тех пор Мара любила рассказывать ее случайным спутникам. Лучше всего срабатывало, если разговор происходил у ночного костра.
— Идет и бормочет, — Мара перешла на шепот, и трое некромантов невольно приблизились к ней. — Идет и бормочет…
Она распрямилась и сказала обычным голосом:
— Потом оказалось, что был он купцом, возвращался домой с хорошим наваром. Деньги зашил в рубашку и думал, что никто о них не узнает. А попутчики как-то увидели, напоили, завели в подвал и убили.
— А что бормотал-то он? — жалобно спросил юный дозорный.
— Что бормотал, что бормотал… — Мара вновь перешла на шепот и вдруг резко вытянула вперед руку и завыла, подражая шатуну. — Верни деньги!
Некроманты отпрянули, лица их исказились от ужаса, но тут же, догадавшись, что Мара специально их напугала, они расхохотались так, что едва не падали на землю от смеха.
— Кстати, слова покойного как раз и послужили доказательством мотива, — закончила она историю. — Убийц скоро поймали.