Твое наказание
Шрифт:
«Я всегда рядом, даже если меня нет…» – и знак бесконечности. Она была, как всегда, права. Ее нет, но она есть, и, кажется, это бег по кругу.
Затылок сдавливает, сковывая голову в тиски, грудь распирает, дышать трудно. Нет, физически я, к сожалению, полностью здоров. Это больше психосоматика. Так говорит мой психотерапевт. Говорил. Не посещаю его больше. Ничего нового он мне уже не скажет, а открываться до конца, выворачивая душу наизнанку, не получается.
Допиваю кофе, тушу в пепельнице сигарету, снимаю футболку и иду к турнику. Спорт
Спрыгиваю, кровь кипит, жарко. Забираю чашку, футболку, прохожу в дом, выпуская на двор пса. Оставляю чашку на кухне и иду в душ.
– Ой! – неожиданно сталкиваюсь в коридоре с девочкой, которую вчера приютил. Раньше не был такой сердобольный и в собственный дом не пустил бы посторонних. Но вчера что-то екнуло. Девочка еще, маленькая, трогательная, испуганная посреди трассы. Как ее туда занесло – черт его знает.
Решение забрать ее к себе родилось неожиданно для меня самого. В свое личное пространство я предпочитаю никого не впускать. Высадил ее, где просила. Но девочка снова сумела развернуть меня, и я вновь вытащил ее из передряги. Она просто кладезь неприятностей. Ну как ее увезти ночью на квартиру и равнодушно оставить в незнакомом городе одну?
Не смог…
Торможу. Ника застывает, растерянна. Мне бы отвернуться, потому что девочка в одних белых трусиках и маячке. Нет, это даже майкой сложно назвать. Что-то, похожее на спортивный бюстгальтер из очень тонкой, обтягивающей ткани. Ткань, которая идеально обтягивает ее высокую грудь, выделяя соски. Ноги стройные, длинные; бедра упругие, плоский живот, нежная кожа, фигура… Волосы, распущенные слегка, растрёпанные; губы припухшие. Все это я замечаю за доли секунды и сглатываю.
– Простите, я думала, вы спите, – тараторит девочка и забегает назад в комнату.
– Иди в ванную, я на кухню! – выдаю ей и удаляюсь. Кровь начинает пульсировать где-то в ушах, мышцы сводит легким возбуждением.
Открываю холодную воду и умываюсь на кухне.
Астахов, ты крышей двинулся?
Это же девочка, ребёнок, по сути.
Закрываю глаза, глубоко вдыхаю. Помутнение какое-то. Реагирую на нее словно подросток, который никогда не видел девочку в белье.
Беру себя в руки, надеваю футболку, открываю холодильник.
Пока Ника в ванной, готовлю нам завтрак. Это привычное для меня дело. Я готовлю с детства. Мать все время работала посменно, я был предоставлен сам себе, пришлось научиться кормить себя, потом кормить мать, потом – женщин.
Делаю омлет с овощами и сыром, тосты, нарезаю ветчину. Варю нам еще кофе, уже без специй, для девочки достаю сливки.
Слышу шум в гостиной, выхожу. Ника собранная. В белом спортивном костюме и милой розовой меховой жилетке. Волосы забавные, русые, с розовыми кончиками. Что-то в этом есть, зависаю.
Что-то детское, мать твою, Астахов!
Очнись!
Хочется врезать себе.
Я вроде не голодный в сексуальном плане. Но… В физическом
Эмоционально я голоден. Нет, я на жестком дефиците.
Но девочка…
Никогда не западал на юных особ. Если только, когда сам был молод.
– Ты куда так рано собралась?
– Мне пора, спасибо вам за все. Я такси вызову, подскажите, какой здесь адрес?
– Позавтракаем, – останавливаю девочку. По факту ищу повод ее задержать. А нужно отпустить. Она совершеннолетняя, это ее дорога и выбор. Ну вот куда ее отпустить такую бедовую? Корежит сама мысль, что девочка останется одна в нашем не самом образцовом городе.
– Нет, не могу больше вас стеснять.
– Глупостей не говори, пошли, я уже накрыл на двоих, – выходит резко, но Ника хитро улыбается, отставляет сумку и идет за мной на кухню.
Выдыхаю, словно отсрочил наше расставание.
Зря я ее остановил, нужно было вызвать такси и спасти себя от этого искушения.
У девочки необычные духи: морозная мята и малина. Вкусно. Давно в моем доме не пахло свежестью, нежностью. Женщиной.
Ника присаживается на край кухонного дивана, наблюдая, как я раскладываю по тарелкам омлет. Подаю ей тарелку, разливаю кофе, двигаю к девочке сливки. Она молча доливает себе побольше сливок и добавляет ложку сахара. На автомате зачем-то запоминаю, как она любит.
Астахов, ты же не собрался каждое утро варить ей кофе?
Даже не мечтай. Сейчас ты ее накормишь, вызовешь такси и отпустишь.
– Спасибо, – Ника пробует омлет. – Вкусно. Вы хорошо готовите. Мужчина на кухне – это… – замолкает, запивая слова кофе.
– Это? Продолжай.
Улыбается, сверкая ровными белоснежными зубками. Качает головой.
– И все же? – настаиваю. Просыпается какой-то азарт. Это все ни к чему, но сегодня я слишком… В общем, слишком.
– Это сексуально, – выдает она.
На хрена я настаивал? Заглядываю в ее васильковые глаза, а там бесы. Демоны, которые меня искушают.
– Уже нашла работу? – перевожу тему.
– Нет. Мне бы с жильём определиться.
– В каком направлении ты хочешь работать?
Не верю ей в этом плане. Где-то должен быть подвох. Не может просто так юная девочка сорваться с места и рвануть в незнакомый город.
– Пока мне не до выбора. Пойду туда, куда возьмут.
Отчаянная.
– Образование?
– Высшее незаконченное, – смеется.
– Отчего же?
– Это допрос? – распахивает глаза, коварно улыбаясь.
– Нет, просто интересно.
– Тогда не могу удовлетворить ваш интерес… Как вас по отчеству? – хитрая, забавная, заводная, легкая, как положено юной девушке.
– Андреевич. Официанткой сможешь поработать?
– Есть вакансии?
– Есть.
Здравый смысл требует остановиться. Но меня несет. В конце концов, это помощь сироте. Почему нет? Там, наверху, мне зачтется.
– Что за место?
– А убери пока со стола. Я схожу в душ, соберусь и покажу тебе это место.