Твое сердце – лед
Шрифт:
Максим же резко отстраняется:
– Нет, Катя, ты ошиблась. Я больше не буду ни шантажировать, ни пытаться брать тебя силой. Сама придёшь ко мне и попросишь. Как тогда в Питере. Вот увидишь.
После этих слов он уходит, оставляя меня одну в темном углу.
Не знаю, что за странные у нас отношения. И что с ним происходит – да и со мной тоже. Он то пламя, то лед… И то я его ненавижу, то… вот как сейчас… вроде он кажется неплохим.
Я ведь готова была его поцеловать сейчас. Снова. Как
Глава 40
Катя
Все оказалось не так, как я думала. Живу в новом доме уже неделю. Да, и я схожу с ума! Но вовсе не из-за Миланы. Она не строит никаких козней ни мне, ни маме. Тот, кто сводит меня с ума, – это Максим.
Он смотрит на меня, как кот на сметану. Вежливо помогает моей маме… В общем, он ведёт себя так, как тогда, когда пытался мне понравиться! Вот только сейчас это не игра!
Я стараюсь проводить дома как можно меньше времени. Вот и сегодня я выхожу из дворца около девяти вечера – решила остаться одна в спортзале и потренироваться вместо ужина. Кажется, в последнее время купальник на мне стал сидеть плотнее, чем раньше.
Выхожу из женской душевой и сталкиваюсь с одним, судя по форме, хоккеистом. Он весь потный, а я только что приняла душ – в общем, мне хочется как можно быстрее отойти от него подальше. Но он не даёт мне пройти.
– Здесь женский душ, а мужской с другой стороны, – строго говорю я.
– Я знаю… Не видел тебя раньше. Что ты здесь делаешь?
– Я фигуристка.
– А почему ты тогда все еще здесь? Тренировка фигуристок давно закончена…
Вздыхаю и прошу:
– Дай пройти.
Он отходит в сторону, и я буквально бегу к своей раздевалке, но парень следует за мной:
– Слушай! А ты слышала про наше шоу?
– Нет, не слышала.
– Приходи на кастинг! Я бы такую фигуристку сразу принял к себе в пару… да и не только в пару, – шепчет этот ненормальный, как будто его никто не слышит.
Я захожу в раздевалку и наконец выдыхаю: наконец-то от него отвязалась. Однако когда выхожу, снова вижу незнакомца. Только уже переодетого в нормальную одежду… судя по всему, он даже в душ успел сбегать.
Я громко вздыхаю:
– Зачем ты здесь! Что тебе нужно?
– Тебя жду. На улице темно. С ума сошла ходить одна по такой темноте? Дай хоть до метро провожу.
– Не надо. Я не буду участвовать в твоём шоу.
Я огибаю парня и направлюсь к выходу, но он все равно следует за мной по пятам. Протягивает мне руку:
– Меня, кстати, Рома зовут.
Я молчу.
– Да ладно, не будь букой, представься!
– Не хочу.
– Ну, тебе трудно?
– Катя, – вздыхаю я. – А ты, Роман, отстань.
– Не могу, Катенька. Очень трудно отвязаться от такой красивой девушки. Ты мне еще сниться будешь, –
Мы с ним оба замираем, когда сталкиваемся с Максимом – он преграждает нам дорогу. Блин. Кажется, он слышал наши последние фразы. Лицо у него каменное, кулаки сжаты, губы в прямой линии… Я сразу вспоминаю, как он подрался тогда с Булатом из-за меня. Я не хочу повторения, поэтому сразу встаю между ними и холодно говорю Роме:
– Тебе пора домой…
– Ты его знаешь? – Рома смотрит недоверчиво.
– Это я тебя едва знаю пять минут! Его-то уж побольше… – нетерпеливо отвечаю я. Я боюсь, что Максим сорвётся и сейчас врежет ему из-за какой-то глупости.
Рома кивает и уходит. Я поворачиваюсь к Максу:
– Чего ты здесь делаешь?
– Тебя жду.
– Зачем?
– Хотел домой проводить. Темно.
– Мама попросила?
– Нет, я сам.
Мы идём к его машине – и это заставляет меня вспомнить о тех тревожных моментах, которые были в наших отношениях.
Мы садимся в машину, и я не выдерживаю, задаю вопрос:
– Не понимаю, зачем ты тогда бил Булата? Если это все было для тебя шуткой… Ради победы Миланы.
Макс хмурит брови, смотрит на меня так, как будто на его плечах лежит невидимый груз:
– Я никогда такого не говорил. Что все между нами было шуткой. Нет, все было по-настоящему.
Открываю рот – и закрываю. Снова открываю. И снова беззвучно закрываю. Не могу вспомнить: неужели он правда не говорил такого? Но ведь и не опровергал никогда.
– Зачем ты тогда… ну, не объяснил мне все в Питере? Зачем начал меня шантажировать! Ты все испортил! И после всего тоже вел себя как идиот… Ты врешь, – делаю я вывод.
Максим заводит машину, и мы едем домой. Я, думая, что он больше ничего не скажет, отворачиваюсь к окну, смотрю на вечернюю Москву. Тут слышу его голос:
– Согласен, был идиотом. Я тогда узнал, что мне врали половину жизни. Немного сорвало крышу. Потерял себя. Да, все испортил. Я всегда был склонен к саморазрушению… Да, не сразу понял, что это было. Думал, что легко смогу тебя забыть.
– Не надо врать. Твои «новые чувства» возникли лишь потому, что мы теперь в одном доме живем. Вот съеду – и снова их не будет, – неожиданно слишком эмоционально подытоживаю я.
Макс усмехается:
– Сомневаюсь. Я бы и без родителей нашёл тебя.
– И что бы ты сделал?
– Вот то же самое, что сейчас делаю.
Хмурюсь, не понимая, о чем он говорит, но решаю не уточнять.
Мы подъезжаем к дому. Я пытаюсь выйти из машины, но дверь оказывается заблокирована. Я поворачиваюсь к Максу, и он в один миг обхватывает меня двумя руками чуть ниже плеч: