Твои атомные дирижабли

Sleeping

Леонид внешне был спокоен. Пальцы Зины лежали на рукояти пистолета, но тот пока ещё оставался в кобуре.

— Подтверждаю, Грыг — свободный гоблин. Я сам освободил его, — во всеуслышание объявил Клим.

— Мошенники! — не унимался краснокожий. Вблизи стало видно, что доходившая ему до груди чешуя не доспех, а часть его тела. На секунду Климу сделалось интересно: из какого мира прибыло это существо?

— Я покажу вам как пытаться шантажировать честных купцов! Свободный гоблин — что за чушь! Требую поединка чести. Закон этого допускает.

Клим наткнулся взглядом на тонкую фигуру

в чёрной мантии с лицом, закрытым белой костяной маской — некромант. Он стоял молча, наблюдая за происходящим.

Ворошилов спросил у продолжающего возмущаться и сыпать оскорблениями здоровяка: — Хочешь поединка?

Тот радостно оскалился.

— Сейчас получишь.

Некромант поднял руку. Странно, он вроде бы стоял в стороне и его никто не замечал, но стоило ему сделать простой жест, как гудящая толпа замолчала. В неожиданно образовавшейся звенящей тишине послышался голос некроманта: — В поединке участвуют только тот, кто оскорбил и тот, кто посчитал себя оскорблённым.

— Давайте сюда вашего гоблина, сначала я отрублю ему руки и ноги, а потом, у него на глазах, вырежу сердце и съем его! — обрадовался краснокожий.

— Постойте! — попытался было возразить Клим, но его прервал сумевший за это время подняться на ноги с плюнуть кровь из разбитого рта гоблин.

— Моя согласен! — объявил Грыг.

Глаза краснокожего радостно вспыхнули.

— Какое оружие? — уточнил некромант.

С усмешкой оглядев пустые руки гоблина, на котором ничего не было кроме набедренной повязки и ошейника, крепко сжимая свой огромный, больше похожий на тесак для разделки мяса, чем на кинжал, нож, краснокожий радостно объявил: — Сражаться будем тем, что имеем при себе.

— Моя согласен! — объявил гоблин.

…

Грыг сказал: — Моя согласен!

У краснокожего торговца в змеиной чешуе радостно вспыхнули глаза.

Повелитель мёртвых подтвердил: — Да будет так.

Толпа зрителей отшатнулась на шаг назад, освобождая им место. Больше отойти они не смогли, мешали те, кто стоял сзади.

— Иди сюда, маленький гоблин, — издевательски предложил краснокожий.

Подняв руки, Грыг особым образом погладил ошейник, нажимая определённым образом на скрытый замок. Тихий щелчок и ошейник превратился в две полоски сверхгибкого и сверхпрочного металла. Полоски короткие — длинной с руку, но остро заточенные с одной стороны, а с другой имеют удобное углубление чтобы за него держаться.

Увидев его манипуляции, краснокожий остановился и озадаченно воскликнул: — Какого Моргота!

— Надежда Богданова говорит, — объявил в лицо краснокожему здоровяку гоблин Грыг. — Оружие в наших руках не только для защиты. Оно ещё и для нападения. Всюду, где только творится несправедливость, всюду где затаилось зло — там будут сверкать наши клинки!

Наклонившись к Ворошилову, Портнова поинтересовалась: — Кто эта Надежа Богданова?

Клим шёпотом ответил: — Учительница младших классов.

— И она правда рассказывает детям, что их клинки должны сверкать там, где затаилось зло?

— Что не так? — уточни Красин: — Хорошие слова, правильные.

— Но почему «клинки»? Зачем этот антураж средневековой романтики?

— Наверное местным так понятнее, —

предположил Клим и замолчал.

Он замолчал, потому что, отойдя от шока, краснокожий бросился вперёд словно бык, размахивая своим чудовищным ножом. Казалось, он подомнёт под себя маленького гоблина, раздавит его. Но тот ловко увернулся. Острая полоска металла ткнулась в живот краснокожему, но бессильно отскочила. Доходящая до груди чешуя оказалась не бесполезным атавизмом, не загадочным украшением, а эффективной бронёй. Чтобы пробить её, мелкому гоблину не хватало силы удара.

Обменявшись первыми ударами, соперники принялись кружить по кругу, не отрывая глаз друг от друга.

— Сожру твои кишки! — пообещал краснокожий.

Грыг не отвечал, продолжая сосредоточенно кружить, ловя подходящий момент.

А с чего всё началось?

Грыг помогал Торвальду выносить и раскладывать товар. Ему, родившемуся и выросшему в Некрополисе, было тем более странно видеть жителей города веселившихся этой ночью. Грыг не знал слова «карнавал», но именно оно прекрасно описывало происходящее. В мрачный и жестокий город высоких домов и острых крыш, на одну ночь пришёл карнавал и всё вокруг изменилось.

Закончив помогать Торвальду, движимый любопытством, Грыг просочился в веселящуюся толпу. Он прошёл мимо четвёрки гномов, которые за руки и ноги держали пятого, а шестой гном мазал ему бороду разными цветами светящейся в темноте краски.

Вот двое уединились, насколько это можно в плотной толпе и заняты только друг другом.

Чуткий нос гоблина, среди прочих запахов, уловил кислый запах зелёной крови. Где-то рядом находился его собрат, раненный и истекающий кровью.

Секунду Грыг медлил, размышляя, не позвать ли землян. Но потом замотал головой и бросился самостоятельно искать источник запаха. Оказать первую помощь, перевязать раненного собрата он сможет и сам, а потом разберёмся.

Источник запаха он нашёл быстро, но ситуация оказалась не той, какую он мог бы ожидать.

Грыг рассчитывал найти брата-гоблина, может быт избытого хозяином или порезанного бандитами и оказать ему помощь.

Вместо этого он наткнулся на человека из змеиного народа. Представителей его вида относительно не часто встретишь в городе. Змеюка что есть сил лупил сгорбившегося и пытавшегося закрываться руками тролля в тяжёлом медном ошейнике. Тролль не пытался дать отпор, только закрывал лицо большими, с тарелку величиной, ладонями. Между тем человек-змея распалялся всё больше, применяя для наказания не только руки и ноги, но и плётку с тонкими, остро режущими, металлическими нитями. Руки, да и всё прочее тело, тролля покрывала корка не успевающей засохнуть и свернуться зелёной крови.

— Криворукая тварь! Зелёная мерзость! Отрыжка Магота! — ругался человек-змея продолжая полосовать тролля.

Причина его гнева понятна — под ногами у них расплывалось цветное пятно. Видимо змей купил светящиеся в темноте краски, но тролль выронил коробку и краски рассыпались. Окружающие косились на этих двоих, но без особого удивления. Подумаешь, какое большое дело — хозяин наказывает нерадивого раба. Может быть излишне жестоко. Но он в своём праве, может хоть до смерти забить, если не жалко своего имущества.