Творческие работники
Шрифт:
– Мне другое снилось, про печь это я просто так спросил.
– А… – сказала тетка и скромно поджала губы.
– Да, – произнес неопределенно Савелий. – Вот такие дела, тетя. Был-жил человек, и нету его…
Родственница вздохнула и всем видом своим показала понимание.
– А дом не хочется терять, – повернул Савелий на другое. Пусть бы тут
стоял и стоял. Смотришь, нет-нет да соберешься и приедешь… Не дадут так: сам прописаться не могу, в Столице лишусь прописки, а подходящего человека, чтоб прописать, нет…
– Тут у нас есть очень
– Сколько ей?
– Да лет пятьдесят. Зять у ней инженер, живет отдельно. Другая дочка английский преподает в школе…
– Ей что, негде жить?
– Да жить есть где, но хочет своих освободить, да и самой отдохнуть.
– Не хочется мне продавать, – тосковал Савелий. – Деньги, как вода, уйдут, а тут вроде своя нора останется, всегда приехать и отлежаться можно.
– Ты сколько тут собираешься пробыть, Савелий?
– Да чем быстрей уеду, тем лучше.
– Ты вчера, небось, поздно пришел? – спросила родственница.
– Не помню даже, – усмехнулся Савелий.
– Не очень ходи по ночам. Какой-то садист у нас объявился. Двух девок зарезал. Резал и насиловал. Да тут вот, возле тех домов, сосед вчера вышел ведро помойное выбросить, а за помойкой видит, вроде мужик на бабе верхом сидит, и звуки слышит: сопят, она стонет тихонько… Совесть, говорит, имели бы! Скоро средь бела дня склещиваться будете! А тот в ответ: «Иди отсюда, пока цел! Не твое дело и не лезь…» Сосед отошел, позвал людей; когда пришли, нашли девку всю порезанную, еще теплую. Он на ней сидел и резал, а она и хрипела… Много сейчас хулиганья стало.
– Я ж не девка, – возразил Савелий.
– Садист, знаешь, ему все равно… Говорят, сегодня нашли его. Не наш, приезжий… Я шла к тебе, встретила знакомую, у нее сын в милиции работает, она и рассказала, говорит, сегодня арестовали, и, вроде, мужик тот признал…
Савелий навострил уши.
– Вроде, лектор какой-то из Столицы. Человек как будто приличный, и смотри какое дело! Он, значит, по всяким городам ездит, лекции читает, прикрывается этими лекциями, а по ночам режет и насилует…
У Савелия сердце так и захолонуло.
– Какой лектор? – быстро спросил он.
– Откуда ж я знаю, который лекции читает…
«Накрыли лектора, – горько подумал Савелий. – Ай, молодцы! Что проще! Состряпают дело и упекут, да хоть на всю жизнь. И все по закону, не подкопаешься… Ну нет! Я этого дела так не оставлю…»
– Слушай, – сказал он, – я извиняюсь, мне бы надо тут по делам подойти. Может, эта женщина придет с тобой вместе вечерком завтра или послезавтра, а? Все обсудим… А лучше я, может, сам к вам приду. Точно не обещаю, но постараюсь. Договорились? – и, быстро спровадив родственницу, Савелий сам побежал разыскивать Кирилла Петровича. В том, что арестовали именно его, он ни на минуту не усомнился…
* * *
А в это самое время, опухший, с отросшей за ночь щетиной и совсем еще не отошедший от глубокого похмелья, сидел
– Ты – дух, говоришь, – меж тем говорил ему плотный следователь отеческой крестьянской наружности. – А я тебе докажу в минуту, что ты – тело, слизь! – и, сжав внушительного размера кулачище, показал его Кириллу Петровичу. – Будешь знать, как вы…ться! Из столицы! Бисер перед свиньями! Да ты хуже свиньи!
– Ничего не помню, – кротко отвечал Кирилл Петрович и просил воды.
– Не дам я тебе воды, – резал начальник. – Ничего не дам, а засажу так, что всю остальную жизнь вспоминать меня будешь!
– Что я вам сделал? – превозмогая боль и тошноту, спросил Кирилл Петрович.
– Мне?! Ты лучше подумай, что ты тем трем девкам сделал? Тоже не помнишь?
– Каким девкам? – машинально переспросил Кирилл Петрович.
Тогда начальник милиции наклонился к нему, заглянул в глаза и тихо, внушительно произнес:
– Которых изнасиловал и зарезал…
Несмотря на страшную боль в голове, Кирилл Петрович улыбнулся.
– Улыбаешься, садист! – ненавистью налился начальник. – Еще улыбаешься…
– Позвольте, – встрял тут человек в плаще, – это еще никак не доказано, что именно он это сделал.
Начальник милиции злобный метнул взгляд в сторону Плаща, но тут же видоизменил выражение лица и принужденно улыбнулся. Вышла кислая гримаса.
– Я не знаю, кто вы такой? – сказал он Плащу. – Но раз вы с ним, то не зря, видать! Смотрели бы за вашим лектором получше! Как он оказался совсем рядом? Да если б не пьян был, то и не поймали бы! Народ набежал, девка вся в крови, и этот возле мычит и бродит… Сопротивление оказал! Ругался и поносил при задержании…
– Это другое дело, – отвел хладнокровно Плащ. – Нарушал, слова произносил, сопротивлялся… Пьян был, – и он посмотрел на начальника обескураживающим чистым взглядом. – Пьян, – пояснил он еще задушевней. – А кто в таком виде не поносит и не сопротивляется? Сами подумайте?
– Пьян! – промычал начальник. – Чего ж напиваться до свинского состояния. Все пьют, но держат себя в рамках… А если ты духовная личность, тем более. Одним словом, – посуровел начальник. – Вот протокол, и я этого дела так не оставлю…
– Вы меня извините – тихо сказал Кирилл Петрович. – Ей-Богу! Ничего не помню. И как попал я туда, не знаю.
– Подписывайте! – скомандовал начальник и протянул ему ручку.
– Что подписывать?
– Протокол задержания.
– Может, я вначале почитаю, – вдруг ощерился Кирилл Петрович.
– Нечего читать, там все правильно, в трезвой памяти составлено!
Кирилл Петрович напряг расползающееся внимание и тем не менее стал читать. Буквы плавали перед глазами…
– Дайте мне воды наконец! – взорвался он.