Творчество Лесной Мавки

Покровская Мария

 Признаюсь — я живу на полотне,  Я в узкой раме — пленная, живая.  Чужих эпох надменный черный гнев  Проходит мимо, память обжигая.  В больную полночь ты меня писал,  В чужой стране, в безумии творенья.  И холст черты живые обретал,  Я обретала душу, плоть и зренье.  За окнами — фальшивый мир людской,  А в мастерской — забвенность благодати.  Я рождена любовью и тоской,  Во тьме твоих молитв и проклятий.  Мне — комнат тишь, и полутемных зал,  И горький дым безжалостных столетий.  Заплаканы старинные глаза  На рукотворном и немом портрете.  Художник сгинул в

низости веков,  А я осталась — горькая сивилла,  Не смея сбросить золото оков.  А я была живая, я любила!  Меня теперь чужие берегли,  Холодные и потные ладони.  Как шлюху, выставляли на торги,  И тут же мне молились, как мадонне.  Я пленницей живу на полотне,  Подальше сердце спрятала живое.  Я жду пресветлой гибели в огне,  Жду варвара, который — упокоит.  Мы связаны неразрывно. Ты — Мастер. Мученик и безумный, как любой гений. А я — Муза… Я только выцветший портрет.

* Приходи на девятый день. *

 Приходи на девятый день.  Адрес мой: от калитки направо,  уголок, где ржавеет ограда,  и от старого клена тень.  Приходи на девятый день.  Мне не надо вина и хлеба.  Как счастливый билет на небо,  принеси для меня сирень.

Осенние стихи

Тиниэль, старшей сестре и ближайшему другу

1

 Царица Осень сыновей троих взрастила.  Сентябрь, младший — ласковый и светлый,  Он весел нравом и душой отзывчив.  Октябрь — иной: задумчивый, усталый.  Он золотом на плащаницах дней рисует,  С той долей обреченности в судьбе,  Что каждому художнику дается.  А старший сын — холодный и суровый.  Его судьба труднее всех.  И взгляд его — как нож.

2

 Деревьев танец предосенний,  Волнений золотых.  Их выразительность движений —  Язык глухонемых.  Бредем дорогой одиночеств,  И опускаем взгляд —  Не ведая, что с нами молча  Деревья говорят.

3

 Факелы осени, клочья огня.  Воин Октябрь седлает коня.  Смертные битвы в пляске дерев —  Дикие сабли, огненный гнев.  Первым ледком безнадежно звеня,  Воин Октябрь стреножит коня.  Стоптаны жатвы, людские поля.  Теплыми ранами дышит земля.

4

 Живые листья подожгли  На черном тротуаре.  Они же бьются и кричат,  Как лошади в пожаре…  Гнедая, желтая листва…  Но крик никто не слышит.  Молчит убогий тротуар.  Дымится пепелище.

5

 Опои меня звездной горечью,  Уложи меня спать, усталую.  Осень старится с каждой ноченькой.  Мокрых кленов метели алые.  Жизнь оплачут дожди нездешние.  Серебром потускневшим — заря.  Виноградники опустевшие:  Суламифь не встретит царя.

6

 Осень листопадами шуршит.  Рыжий кот на рыжих листьях спит.  Все лучи последних теплых дней  В рыжей шерстке сохранит своей.

* На родину души, в небо, *

 На родину души, в небо,  От жизни, впившейся черно —  Пустите, цепкие корни,  Пустите, рваные нервы.  Пустите,

люди и звери,  Зори, травы и плахи —  Туда, где можно верить,  Туда, где не будет страха…

* В пещере ночи зреет искра дня, *

 В пещере ночи зреет искра дня,  И теплит жизнь в холодной тьме незрячей.  А я, как дикий зверь, боюсь огня,  Но вынести должна его, иначе  Ослепнут люди, света не дождав,  А ночь творит беду и беззаконье.  Иду к чужим,  И стих мой, как звезда,  Горит сквозь обожженные ладони.

(сборник составляют стихи преимущественно 2000–2002 гг)

* Девочка рисует на асфальте солнце. *

Анечке

 Девочка рисует на асфальте солнце.  Желтый мел упрямый крошится в руках.  Этот день осенний нам не улыбнется.  Небо в рваных тучах, сизых облаках.  Девочка рисует на асфальте солнце,  Чтоб согреть надежду, веру и мечту.  Может быть, рисунок детский не сотрется,  И не сгинут судьбы наши в темноту…

Время

Дж. И.

 В стареньких часиках спряталось Время,  Как невидимка — маленький гном.  В полночь неслышно гномик выходит  и потихоньку обходит дом.  В синем плаще, в бесшумных сапожках.  Он с неба снимает фонарик луны,  К людям подходит гном осторожно,  Чтоб не спугнуть наши сны.  Светит, мигает волшебный фонарик,  Хитро смеется гном в кулачок.  За ночь он взрослым сединок прибавит,  А малышам прибавит росток.  Но уже годы… На сердце осень.  Маленький гномик, скажи наконец,  Молодость нашу куда ты уносишь?  Может быть, прячешь в часы, как в ларец?  Я не сержусь на тебя… Только, знаешь,  Гномик, ты лучше чуть-чуть отдохни,  Ты погаси свой белый фонарик,  Повремени, повремени…  В стареньких часиках прячется Время,  Как невидимка — маленький гном.  В полночь неслышно гномик выходит  И потихоньку обходит дом.

* Как детский кораблик наивный, бумажный, *

В.О.

 Как детский кораблик наивный, бумажный,  по синему озеру месяц плывет.  Небесное озеро манит и дразнит.  Но хрупкий кораблик ко дну не пойдет.  Я детство твое, капитан синеглазый,  наощупь нашла по утраченным дням.  Я там. Я — твоя запоздалая сказка,  чтоб первые слёзы унять.

Фонарь

 Фонарь — как отражение луны,  Той, полукруглой, в дымном ореоле.  Глядит в окно. Душа его в неволе.  И тусклый луч скользит в чужие сны.  Вот в доме, на окраине ночной,  Погасли окна. Подступает стужа.  Фонарь невзрачный, старый, неуклюжий,  И так смешно, что бредит он луной,  Пленен ее мерцанием и высью,  Что он надежду детскую хранит…  С ночных небес насмешливо глядит  Прищуренное око хищной рыси.  Колдует снежной тайною январь.  Снег ласкового света не остудит.  А люди и не смотрят на фонарь,  И не поймут — на то они и люди.  И лишь фонарщик, нищий старичок,  Придет и скажет ласково, как сыну:  «грусть, понимаю… Потерпи, дружок.  Тебе любовь волшебная дана,  Мой бессловесный, мой несчастный мальчик:  Фонарь погаснет, и умрет фонарщик,  А в небесах останется луна».