Творчество
Шрифт:
– - Мир так тесен и все явления так однообразны!
– - вздохнул поэт.
– - Вот и Недда тоже говорила что-то такое о казенной палате. Я, конечно, не помню, что именно. Но чувствую, что и её душа изнемогала в тисках жизни и только во мне нашла успокоение.
– - А мне Надя так и сказала прямо: "Ты самый интересный мужчина из всех, каких я только встречала"... То есть, ты не подумай, что она была до сих пор этак... легкомысленна, что ли... Я твердо верю, что это -- её первая связь.
– - Недда тоже чиста, как первозданная мысль. Даже
– - Ну, и Надя, она того... Она умеет любить. Уж это им так от рождения дается, должно быть!
– - С Неддой я приближаюсь к высшей радости, похожей на скорбь...
Оба были несколько растроганы, и беллетрист даже слегка потрепал по коленке поэта. Еровский посмотрел на часы.
– - Мне уже пора идти обедать. Может быть, ты проводишь меня немного?
– - С удовольствием. Я все равно обычно гуляю в это время. Человек, получите!
Они расплатились и пошли, -- искоса, но внимательно следя друг за другом. И, по-видимому, были довольны произведённым впечатлением. Еровский сказал, чтобы придать всему разговору художественную законченность:
– - Пути жизни так запутаны и мы бродим во тьме, наудачу, по этим путям. Но иногда судьба улыбается нам благосклонно. Ты и я -- мы пьем из разных источников и души наши несходны, -- но все-таки каждый из нас встретил именно ту женщину, которую ждал. Мы заблуждались и падали, -- но пришли к истине.
– - Да, мы пьем из разных источников!
– - согласился Затыкин, великодушно забывая о написанной поэтом повести.
– - Но корень всего -- любовь. В этом пункте все источники сходятся.
– - Любовь открывает перед нами свою бездну, усыпанную алмазами вдохновения.
– - И что там ни говори, а это очень удобно, -- иметь постоянную привязанность, которая так хороша, что даже не надоедает!
– - Она отражает всю многодумность жизни.
– - И знаешь, она совсем не расточительна! Я не скуп, но бессмысленные траты меня раздражают. Розы, фрукты, мороженое -- все это не так дорого стоит. А что я получаю взамен!!
– - Она безгранична в своей углубленности. Достаточно смотреть в её глаза -- и я полными горстями черпаю вдохновение.
Улицы приморского городка были так же кривы и извилисты, как те пути жизни, о которых говорил поэт. Они вились по склону горы самыми прихотливыми поворотами, и у одного из этих поворотов два литератора неожиданно столкнулись с женщиной в красной шляпке. Женщина была среднего роста, не слишком полна и не слишком худа, с темными волосами. Шляпка отбрасывала на её щеки довольно эффектную тень.
В первое мгновение Затыкин и Еровский, как воспитанные люди, просто посторонились, чтобы дать дорогу красной шляпке. Но шляпка почему-то замешкалась и литераторы тоже остановились, -- один справа, другой слева. Затем сказали одновременно:
– - Здравствуйте!
В этом обычном приветствии не было ничего сомнительного, но почему-то оба литератора
И женщина в красной шляпке ответила слегка растерянно:
– - Здравствуйте... Разве вы знакомы, господа?
– - Разумеется!
– - сказал Затыкин и, взяв руку женщины, поцеловал ее.
– - Это мой лучший друг.
– - Мой лучший сотоварищ! Но я тоже не знал...
– - начал было поэт и вдруг замолчал, глядя, как беллетрист прижимает свои губы к маленькой дамской ручке. Потом закончил разом: -- Я тоже не знал, что вы знакомы!
– - Какие вы странные!
– - засмеялась женщина и, слегка подобрав платье, почему-то отступила на два шага назад.
– - Иногда совершенно случайно находишь общих знакомых. Выкупались, Затыкин?
– - Да, утром. Сейчас слишком жарко.
– - А вы еще не обедали, Еровский?
– - Нет. Я еще не обедал.
Затем все трое замолчали. Женщина упорно смотрела себе под ноги, поэт постукивал тростью по обросшему диким виноградом забору.
– - Представьте, я только сегодня в первый раз встретил здесь моего друга!
– - нашел, наконец, тему Затыкин.
– - Да, он ведет довольно уединенную жизнь. И ведь он так слаб, бедненький! У него по ночам постоянные мигрени.
– - А вы... вы так близко его знаете?
– - Но, Боже мой...Не так уже близко, но все-таки... Почему вы так на меня смотрите, Еровский?
– - Извините, я нечаянно... У меня такие глаза. Всегда на что-нибудь смотрят.
– - А я все никак не могу управиться с делами! Заходила к портнихе -- но у неё будет готово только вечером. В цветочном магазине тоже не нашла, что было нужно, а теперь я иду в библиотеку.
– - Когда же мы сегодня с вами увидимся?
– - спросил поэт.
– - Почему же я знаю? Когда-нибудь... Какой вы странный.
– - А купаться вы будете вечером?
– - с чрезмерной веселостью справился Затыкин.
– - Вы мне обещали, что придете купаться!
– - Разве я обещала? Я не помню! Я даже не знаю, почему это я могла бы вам обещать... Сейчас мне нужно в библиотеку!
– - Я могу вас проводить!
– - вызвался Затыкин.
– - Я тоже могу вас проводить!
– - согласился Еровский.
– - Нет, нет, пожалуйста! Вы, наверное, заняты своими общими интересами, и я совсем не хочу вам мешать. Вообще, почему обязательно нужно провожать? Я и одна дойду...
И женщина поспешно протянула сразу обе руки.
– - Ну, что же? Нет, положительно, вы какие-то странные, господа... Право же, я совсем не ожидала... Только если что-нибудь будет, то пожалуйста не на улице... Я ужасно боюсь уличных скандалов! И мой муж служит в казенной палате, это может так дурно на него повлиять... Пожалуйста, не на улице!
И она быстро исчезла за следующим поворотом.
– - Ну?
– - строго спросил Затыкин.
– - Что такое?
– - недовольно отозвался Еровский.