Творцы апокрифов [= Дороги старушки Европы]
Шрифт:
Однако Дугалу не повезло. Владелец судна под названием «Бланшфлер» действительно шел с грузом тканей и шерсти в верховья Луары, и, стоило двум будущим пассажирам заикнуться о цели своего пути, как он назвал столь низкую плату за проезд, что случилось необычное – Мак-Лауд открыл рот и закрыл, не произнеся ни слова. При таких условиях любая торговля выглядела просто нелепо, особенно если учесть возможность взять на борт лошадей и без особых трудов добраться до Дигуэна, а может и до Роана. Барка отплывала завтра, между третьим часом и полуднем, и благородные господа обещали придти
– Оказывается, этот ваш Крестовый поход не так уж бесполезен, – с неохотой признал Мак-Лауд, когда гавань осталась позади и компаньоны зашагали к постоялому двору «Золотой кочет». – Иначе бы нас ободрали как липку.
– Перестань изображать скрягу, – хмыкнул Гай. – Все равно не поверю. Как думаешь, нам стоит перебраться на корабль прямо сегодня или завтра с утра?
– Сегодня, – высказал свое мнение Дугал. – Там и переночуем. Как-то все на редкость удачно складывается, даже чудно…
* * *В гостинице «Золотой кочет» за время отсутствия господ рыцарей произошли определенные изменения. Стоявший посреди двора конюх гонял по кругу привязанную на длинной корде лошадь – запаленную, тяжело пыхтевшую и ронявшую из открытой пасти на землю клочья пены.
– Кто-то изрядно торопился, – заметил Мак-Лауд, кивая в сторону уставшего животного. На мокрой шерсти лошади расплывались пятна, судорожно дрожавшие ноги еле двигались. Казалось, она сейчас упадет и больше не поднимется, но все знали – к вечеру якобы загнанная насмерть кобыла придет в себя, а через два-три отдыха дня ее можно снова ставить под седло.
– Вас, мессиры, тут дожидаются, – неожиданное приветствие содержателя постоялого двора сопроводил указующий кивок в дальний угол общего зала.
– Нас? – слегка оторопел Гай.
– Ежели, мессир, вас кличут милордом Гаем Гисборном из Англии – а сдается мне, что так оно и есть, – стало быть, к вам гость прибыл, – многословно, однако не слишком вразумительно растолковал трактирщик.
Упомянутый сэр Гай Гисборн вопросительно покосился на своего спутника, получив в ответ такой же искренне недоумевающий взгляд. Из возможных гостей им на голову единственно могли свалиться Фармер-младший вкупе с оруженосцем…
– Пошли выясним, кому мы понадобились, – здраво предложил Дугал.
Сидевший за отодвинутым в самый темный угол столом человек в пропыленной темно-синей тунике выглядел полностью занятым содержимым стоявших перед ним мисок и кувшина, однако, услышав приближающиеся шаги, вскочил. Несколько мгновений он подозрительно рассматривал Гай и Мак-Лауда, затем еле заметно кивнул, соглашаясь со своими мыслями, и негромко спросил:
– Шевалье Гисборн?
– Это я, – Гай присел на скамью. Дугал остался стоять, небрежно привалившись к стене, и через миг Гисборн понял, по какой причине. Если неизвестный вдруг попытается скрыться или напасть, ему сильно не поздоровится. – С кем имею честь и чем обязан подобным вниманием?..
Незнакомец хмуро посмотрел на Мак-Лауда. Шотландец жизнерадостно ухмыльнулся, вытянул из ножен кинжал и принялся крутить его в руке, якобы разминая кисть.
– Можете говорить при нем, – сердито буркнул сэр Гисборн. – Если вам вообще есть что
Человек с опаской покосился вокруг, сунул руку за пазуху, извлек тщательно свернутый в несколько раз и перетянутый толстой крученой нитью лист пергамента, и подтолкнул к Гаю.
– Это вам. Я из Англии, рассчитывал догнать вас в Фармере, но там никого не оказалось. Барон Александр послал меня к тамошнему отшельнику… у него еще имечко ирландское…
– Отец Колумбан, – согласно кивнул сэр Гисборн, не притрагиваясь, однако, к лежавшему между оловянных тарелок посланию. – Дальше?
– Святой отец сказал, что баронет Фармер и его спутник уехали, и не стоит гнаться за ними, а вот мессира Гая наверняка можно будет застать в Туре. Он описал вас и вашего… э-э… спутника, и я помчался сюда. Стража на воротах запомнила вас: двое рыцарей, приехавших вместе с итальянскими торговцами, и посоветовала искать здесь. Я нашел постоялый двор, но вы куда-то ушли. Я остался ждать. Все. Берите письмо, там все сказано. Как прочтете – велено спалить… – незнакомец отодвинул звякнувшие тарелки и кувшины, рухнул головой на освободившееся место и почти мгновенно захрапел.
– Если притворяется, то очень умело, – Дугал наклонился над посланником и внимательно прислушался. – Нет, в самом деле спит. Что это нам доставили в такой спешке? Знаешь, дурные новости почему-то всегда обгоняют хорошие…
Гай забрал загадочный пергамент и перебрался ближе к очагу, в круг дрожащего красновато-оранжевого света. Дугал пристроился рядом, заглядывая через плечо компаньона.
На желтоватом свертке красовались две небольшие печати – красного воска и зеленого. Внутри красного кружка один над другим выстроились три леопарда, разинувших пасть и поднявших переднюю лапу. Посреди зеленого глубоко оттиснулись крохотная митра и посох с рукояткой, завитой бараньим рогом.
– Та-ак… – озадаченно протянул сэр Гисборн.
– Открывай, открывай, – нетерпеливо потребовал Мак-Лауд. – Похоже, ваше прошлое не желает вас отпускать. Леопарды и митра – принц Джон и его святейшество Бастард Клиффорд, чтоб мне провалиться. Зачем таким людям понадобились бедные грешники вроде нас?
Гай молча перерезал суровую нитку и развернул хрустящий лист, покрытый ровными строчками отличного, хотя и мелковатого почерка.
– У-у… – протянул Дугал, всмотревшись в послание. – Тут я тебе не помощник. Я еще с горем пополам могу выдавить из себя пару фраз на латыни, но осилить такое длиннющее письмо… Надеюсь, тебя учили читать, благородный сэр, или только махать мечом направо и налево?
– Учили, учили, – буркнул сэр Гисборн, лихорадочно припоминая начатки древнего языка, вбитые в него терпеливыми монахами Ноттингамского аббатства. – Сядь и не мешайся.
Первая фраза, как ни странно, перевелась без особого труда, и Гай, мысленно поблагодарив архиепископа Кентербери за милостивое обхождение без излишних словесных изысков, начал вполголоса читать, перелагая написанный текст с латыни на привычный норманно-французский:
«Шевалье Мишелю де Фармеру, в его же отсутствие вручить рыцарю Гаю Гисборну Ноттингамскому…»