Творцы будущих знаков
Шрифт:
К этому следует добавить, что в 1937 году Гнедов был арестован как «член семьи врага народа» (его жена О. В. Пилацкая, видный деятель российского революционного движения, позднее член ЦИК СССР, была расстреляна в том же тридцать седьмом). Из лагеря на родную Украину Гнедов вернулся после войны.
Мне удалось видеть и слышать его в 1965 году в Государственном Музее В. В. Маяковского на вечере, посвященном 80-летию со дня рождения Велимира Хлебникова. Подробности об этом — для особого воспоминания… Но вот, — пишу об этом удивительном человеке через 23 года, и в ушах стоит его громовой голос: «Не вам прерывать меня смешками! Я перекрывал самого Маяковского, когда выступал вместе с ним!» Пишу, — и вижу перед собой коренастого, крепкого малороссиянина с каким-то «всесобирательным» крестьянским лицом.
Летана
И. В. Игнатьеву
Придорогая думь
Смерть искусству
Поэма 1. СТОНГА
Полынчается — Пепелье Душу.Поэма 2. КОЗЛО
Бубчиги Козлевая — Сиреня. Скрымь Солнца.Поэма 3. СВИРЕЛЬГА
Разломчено — Просторечевье… Мхи-Звукопас.Поэма 4. КОБЕЛЬ ГОРЬ
Затумло-Свирельжит. Распростите.Поэма 5. БЕЗВЕСТЯ
Пойму — поиму — возьмите Душу.Поэма 6. РОБКОТ
Сом! — а — ви — ка. Сомка! — а — виль — до.Поэма 7. СМОЛЬГА
Кудрени — Вышлая Мораль.Поэма 8. ГРОХЛИТ
Сереброй Нить — Коромысля. Брови.Поэма 9. БУБАЯ ГОРЯ
Буба. Буба. Буба.Поэма 10. ВОТ
Убезкраю.Поэма 11. ПОЮЙ
У —Поэма 12. ВЧЕРАЕТ
Моему Братцу 8 лет. — Петруша.Поэма 13.
Издеват.Поэма 14.
ЮПоэма Конца (15)
Павел Филонов (1883–1941) *
Оторвавшись от пожелтевших филоновских страниц, я вглядываюсь в сегодняшний день из зимней тьмы шестидесятых годов… Странно… — я пишу сейчас эти строки в самый разгар продолжающегося увековечения, — не только «в мире», но и у нас, — Павла Филонова, как одного из величайших художников XX века.
Материалами об этой необычайной личности полны сейчас центральные газеты и журналы. Не обходится и без неблагодарности и бескультурия, — на этот раз, не по отношению к Филонову, а к тому человеку, который больше чем кто-либо сделал для сохранения памяти о художнике, для передачи этого памятованиябудущим поколениям.
Ни в одной из публикаций о Филонове не упоминается следующий факт: первая отечественная посмертная выставка его произведений, совместно с работами М. В. Матюшина, состоялась в Государственном Музее В. В.
Выставку организовал выдающийся русско-советский искусствовед Н. И. Харджиев (я, со стороны Музея, был ответственным за это мероприятие и могу свидетельствовать, каких неимоверных усилий потребовалось тогда от Николая Ивановича для преодоления «хрущевского искусствоведения» в лице Министерства культуры СССР и всякого рода псевдо-маяковедов).
Ввиду нынешнего обилия информации о жизни и творчестве художника, я ограничусь лишь предоставлением вниманию читателей Филонова-поэта.
Поэтическая книга Филонова «Пропевень о проросли мировой» была издана Михаилом Матюшиным в 1915 году с иллюстрациями автора. Состоит она из двух драматических поэм — «Песни о Ваньке-Ключнике» и «Пропевени про красивую преставленицу».
Мощь воскрешенной лексической архаики сплавлена в этих поэмах с чрезвычайно удачным будетлянским «самовитым» словом, — поэтическая хватка Филонова в «Пропевени» свидетельствует о большом самобытном даре художника-поэта. Стихотворные монологи в поэмах чередуются, по выражению А. Крученых, «ритмованной сдвиговой прозой (в духе рисунков автора)».
В завершение, отметим, что Велимир Хлебников чувствовал родственной себе живопись «прекрасного страдальческого Филонова, малоизвестного певца городского страдания», высоко оценил он и словесное творчество художника, — в апреле 1915 года, получив экземпляр «Пропевени», он откликнулся на нее в письме к М. В. Матюшину: «От Филонова, как писателя, я жду хороших вещей, и в этой книге есть строчки, которые относятся к лучшему, что написано о войне».
В дальнейшем Филонов, «как писатель», занимался только пропагандой своей теории «аналитического искусства», несравнимой (по причине однообразия и ограниченности) со сверхчеловеческой «сделанностью» его живописных шедевров.
Из «Песни о Ваньке-ключнике»
Княгиня:
Ваня! Бог наш в двери дивен сед бел по веснам розовым оханье девье бьет в грудь мятою росной притаимши снегами гнезда матерей открывают в небе Створы тепло земле пало в старом саду рай перевернулся спину греть Настала радость любовная На немецких полях убиенные и убойцы прогнили цветоявом скот есть бабы доят люди пьют живомертвыя дрожжи встает любов жадная целует кости юношей русских в черной съедени смертной на путях ИвангородаВанька Ключник:
пушечное объеданье в бел мозга сороконого жло колес по ступню человечьей грызью зубочлены тел в земь вбило рваноемом трупни горам живодето рядом железным слаборуко рубит яво по коням по суровым прояв мужа медь жадно тяжит плевая мета ранену под глазами твердогляды встречает троеряд в клочья подотголос рявом стену яру явит орежет в неть жовом надежно в высь явит ноги гнева по одеже вырвано с костями на век роди далекой забыть обнимает кров красавиц осиро На путях Ивангорода трава палая вбита давлена тяжелью вбивой на путях Ивангорода никнут онеми на ставу рек встало немо горло сжатое песни слова сторонами идут скорбно скорбители рыданы хрясом ломым о не нам петь о вере в жив-Бога воинов широко костных нарыв глыбная хоронит хлявь липью льдянистою иметь ранню утру обнимает душу тягою слепо прощупь жрет ем могил ослизло ест их головы русския неоцено-прекрасныя и когда поднимается тень смертная бел-росами поля ночи кроет простреленным нежносурово твердь тел окрест вкрестят свинец в дождь гибели черную хвату невидью сеят над протянутой ловом вырывают в рай божественно простых и смелых матерям женам на милой родине под овзиром Бога медь кололов вековое воет ждневыи разявлен ощерен земля ежно-черная хлязи стра-брани в остраньях мира взнесет кровью тихою небу