Творцы миров
Шрифт:
— Он же мертв. Мертв. Он давным-давно умер. Весь высох. Ты что, не видишь – это труп, мумия… Отойди от него. Успокойся. Сейчас мы пойдем в поселок. Я не знаю, что у вас произошло, но мы поможем тебе. Все будет хорошо.
— Хорошо – было.
На удивление покорно она оставила тело мужа, поднялась, подошла к двери. Когда ее спутник постиг причину странного спокойствия, было уже поздно. Кувыркаясь, он летел на острые прибрежные камни, а толкнувшая его женщина, равнодушно наблюдала за падением.
Вечером они катались на лодке. Море было удивительно спокойно, чешуйки лунного серебра устилали его гладь. Зыбкая светящаяся дорога уходила к горизонту.
— Мы уплывем далеко-далеко. Туда, где глупцы не потревожат нас.
Он
— Наш отпуск еще не окончен… — и взялся за весла.
Старая квартира
Виталий, Виталий Валентинович, как все чаще именовали его последнее время, притормозил у монументального сталинского дома и, выйдя из подержанной, но престижной иномарки, прошествовал к подъезду. Наконец-то свершилось давно ожидаемое событие – умерла его престарелая тетка, и Виталий стал владельцем просторной квартиры в самом центре города. Ему не в чем было упрекнуть – хотя он и не общался с выжившей из ума старухой, завещавшей жилплощадь, но похоронил ее вполне достойно, прикупив венки и выбрав не самый дешевый. Виталий считал, что даже превысил свои обязательства перед теткой, устроив ей более пышные, нежели у других «бесхозных» пенсионеров, похороны.
На выкрашенной дешевой коричневой краской двери болталось объявление, сообщавшее о продаже квартиры. Виталий удивился, рассердился, приготовился к борьбе с
неведомым конкурентом, вставшем на его пути и только дважды прочтя текст, понял, что речь идет о жилплощади расположенной этажом выше. Старики умирали, оставляя свои дома новому поколению.
В детстве Виталий подолгу гостил у своей тетки и потому знал, что увидит, отворив входную дверь. Он не ошибся – захламленное давно вышедшими из моды вещами жилище ничуть не изменилось за последние полтора десятка лет. В просторном холле – зависти владельцев малогабаритных квартирешечек, взгляд Виталия первым делом уперся в собственный силуэт на фоне светлого прямоугольника – потускневшее зеркало в замысловатой раме услужливо отобразило фигуру вошедшего. Плюшевые портьеры отгораживали вход в гостиную. Незваный гость отодвинул неподатливую пропыленную ткань, шагнул под матерчатую арку. Шторы в комнате были задернуты, и густые тени скрывали знакомую с детства обстановку. Громадный дубовый шкаф с дверцами, собранными из разноцветных стеклянных ромбов, не менее громоздкий диван, круглый стол, задрапированный скатеркой, похожий на экспонат музея, черно-белый телевизор, фотографии в нелепых рамках, солнце маленького мирка – огромный оранжевый абажур с бахромой, нависший над столом и подушечки, салфеточки, дорожки, вышитые руками тетки… Виталий только вздохнул, оглядев комнату. Звук, напомнивший храп, заставил его вздрогнуть. Но
вот непонятное шипение оборвалось, и торжественный перезвон колоколов разбил тишину. Высокие часы с позеленевшим маятником и гирями на цепях, невозмутимо отсчитывали часы и минуты, заведенные руками той, что ушла в безмолвие смерти.
Виталий заторопился – на сегодня была запланирована масса дел. В кухню и спальню он даже не заглянул, уже получив исчерпывающее представление о состоянии жилплощади. Взгляд задержался только на пожелтевших обоях в коридоре — очень старых, с корзинками выцветших роз, кое-где разрисованных его рукой. На обоях лежали витые шнуры допотопной электропроводки в матерчатой изоляции — Виталий на ходу прикинул стоимость ремонта – сумма набегала значительная. Хлопнув дверью, он покинул осиротевший дом.
Виталий вернулся в квартиру тетки в воскресенье вместе со своей женой Вероникой. Молодая холеная женщина без особого интереса осмотрела ветхую рухлядь, как нарекла она вещи покойной старухи и решила, что они не имеют шансов занять место в отделанной в соответствии с западными стандартами квартире. Вероника извлекла из сумки пару-тройку красочных журналов, прощебетала о дизайне интерьеров,
Он проснулся среди ночи, разбуженный громовым боем часов. Виталий осмотрелся – на подушке возлежала спящая Вероника, горел красным светом, похожий на глаз циклопа индикатор телевизора, за шторами скользнули светлые полосы от фар проезжавшей машины… В доме было спокойно и очень тихо.
«Откуда этот звук? Похоже на теткины часы, там, в той квартире… Вероника никогда бы не позволила принести эту развалину в дом…» В мозгу Виталия возникли отчетливые образы только что увиденного и тут же забытого сна.
Лето. Жаркий солнечный день. Тетка стоит на балконе и кричит, обращаясь в зеленую пену листьев, скрывающих двор:
— Ви-та-ли-и-и-к, обедать!
Он взбегает по лестнице – грязнорукий, с ободранными коленками, голодный и необъяснимо счастливый. Врывается в открытую дверь, бежит на кухню, но тетка останавливает его, подталкивает к ванной комнате. Он моет руки, и серые струйки стекают на вычищенную до блеска эмаль раковины. Запах любимых пирожков с яблочным повидлом подстегивает, торопит. Наскоро вытершись белым «вафельным» полотенцем, он бежит на кухню. Бьют старые часы…
Вероника зашевелилась, пробормотала что-то во сне. Повернувшись к ней спиной, Виталий уткнулся в подушку, но так и не заснул до самого утра.
Вечером, по дороге с работы, он заехал посмотреть, как обстоят дела с ремонтом. Рабочие уже вынесли мебель и хлам, потому знакомые вещи Виталий увидел прежде, нежели вошел в квартиру. Подшивки старых газет, разбросанные неугомонными мальчишками, девочка лет десяти в абажуре, превращенном в гигантскую шляпу, блестящая цепь от часов, перекинутая через турник… Фотографии осенними листьями падали вниз, подброшенные детской ручонкой… Виталий остановился. Пожелтевшие лица родственников, имена и судьбы которых он так и не удосужился узнать, валялись под ногами. Он посмотрел на родных незнакомцев, умерших во второй раз этим днем, убитых по его воле, удивился нелепости пришедшей на ум мысли и пошел к дому, шагая по тропинке, десятилетия назад протоптанной через газон.
Больше всего Виталий жалел, что не в состоянии купить расположенную над его жилплощадью пустую квартиру и тем самым превратить свое жилище едва ли не в маленький замок. Но мечта была не по карману. Пришлось довольствоваться меньшим и приближать к идеалу то, что имелось. Уйма денег ушла на сам ремонт, а потом началась крайне неприятная для Виталия процедура – нескончаемые хождения по мебельным салонам. Виталий с содроганием вспоминал, как мелькала в глубинах мебельных лабиринтах стриженая голова Вероники и те пачки денег, которые он выбросил по прихоти жены, одержимой желанием превратить их квартиру в картинку из
мебельного каталога. Сам Виталий думал, что хорошо обставить помещение можно за, как минимум, в два раза меньшую сумму. Но спорить с Вероникой, считавшей себя экспертом в области дизайна, было абсолютно невозможно. Неприятностей хватало и на работе, поэтому он готов был платить любую сумму за домашний покой.
Они въехали в новую квартиру шумно, собрав на новоселье много новых гостей, могущих заодно оценить роскошную жилплощадь с четырехметровыми потолками, подвергнутую евроремонту и обставленную по последней моде. Вероника была счастлива.
Виталию больше не снилось детство, но необъяснимое явление досаждало ночами, лишая душевного равновесия. Всякий раз, вскоре после полуночи, его будил бой давно выброшенных на свалку теткиных часов. Виталий не находил себе места, подумывал рассказать о своей проблеме Веронике, но постепенно свыкся с навязчивой галлюцинацией и почти перестал обращать на нее внимание. Однако возникли новые проблемы…
Как-то раз, вернувшись с работы и отворив дверь, он замер на пороге – зеркало, некогда принадлежавшее тетке, услужливо предъявило ему образ двойника, неподвижно