Творцы Священной Римской империи
Шрифт:
О штурме крепости, в которую вела лишь узкая тропинка, нечего было и думать, поэтому пришлось приступить к осаде, чтобы голодом принудить осажденных к капитуляции. Крепость окружили со всех сторон, однако осада безрезультатно продолжалась до конца лета. Осажденные питали надежду на то, что их выдержка будет вознаграждена, когда итальянский народ, внемля призывам Адальберта и папы римского, поднимется на их защиту. А между тем в лагере у стен Сан-Лео, раз там находился государь, продолжалась и обычная государственная деятельность, в коей проявилась благосклонность императора к ряду епископов, права и привилегии которых были тогда подтверждены. Несколько опережая события, Оттон I подарил своему эрцканцлеру и старшему советнику епископу Видо Моденскому все, чем владели Видо и Коно, сыновья еще не капитулировавшего Беренгара, в графствах Модена, Болонья и Реджо. Уже тогда Оттон I начал устанавливать полезные во многих отношениях связи с Венецией: 26 августа он подарил некоему венецианцу, «верному человеку», королевский двор и прочие владения в графстве Тревизо и подтвердил владельческие права и привилегии венецианского монастыря Св. Захарии.
Эти государственные заботы разгоняли скуку монотонного течения затянувшейся осады. Не давал заскучать Оттону I и папа римский: как раз в это время были задержаны в Капуе гонцы с посланиями от Иоанна XII к византийскому императору и мадьярам, благодаря чему выяснилось, что вероломный понтифик намерен вступить в союз не только с православными византийцами, но и с язычниками. У Оттона I появились бесспорные доказательства вины папы. Когда тот узнал, что его козни раскрыты, он заподозрил, что кто-то из его посланцев предательским образом добровольно отдался в руки германского императора и открыл ему секретное поручение. Его подозрение пало на послов в Константинополь — того самого кардинала-диакона Иоанна, которого он в свое время отправил к Оттону I с приглашением явиться в Италию, и его товарища по миссии епископа Веллетри Льва. Чтобы удостовериться в обоснованности своих подозрений и вместе с тем выяснить настроение императора, папа направил к нему посольство, как раз и заставшее его у крепости Сан-Лео. Посланники — а ими были протоскринарий (начальник папской канцелярии) Лев и некий знатный римлянин по имени Деметрий — заявили, что папа отчасти признает жалобы на грехи своей молодости и обещает впредь не давать повода для нареканий. В свою очередь и сами они высказали претензии к императору за то, что он вопреки данному слову принимает присягу верности на территориях, принадлежащих папе, и привечает у себя его вероломных подданных, таких, как епископ Лев и кардинал-диакон Иоанн. Оттон I с одобрением встретил изменение в умонастроении папы и даже снизошел до заверений в собственной невиновности; он полностью отверг обвинения в нарушении верности, ибо обещал передавать папе все территории святого Петра (Папская область), какими завладеет, и именно поэтому он собирается изгнать Беренгара с его семейством, чтобы освобожденные от его власти земли передать папе.
Оттон I счел необходимым направить в Рим ответное посольство в составе двоих епископов, одним из которых был Лиутпранд Кремонский, дав в поддержку им несколько рыцарей. Епископы должны были клятвенно засвидетельствовать невиновность императора, а рыцари— подтвердить это поединком, ежели того потребует папа. Однако по весьма нелюбезному приему послы почувствовали неприязнь папы к Оттону I: ни клятвой, ни поединком Иоанн XII не пожелал удостовериться в невиновности императора, а спустя неделю отправил посольство назад. Очевидно, переговоры ему были нужны лишь для того, чтобы выиграть время, в течение которого он предпринимал шаги против императора, ибо еще прежде, чем возвратились императорские посланцы, в Риме объявился Адальберт, нашедший там исключительно теплый прием.
Эти тревожные вести заставили Оттона I незамедлительно принять меры. Он разделил свое войско, оставив часть воинов, в основном итальянские контингенты, под предводительством верных императору епископов Модены, Тортоны и Пьяченцы, для продолжения осады Сан-Лео. Переждав в прохладной горной местности жаркую пору, Оттон I во второй половине сентября с основными силами направился к Риму. В октябре он разбил лагерь у стен города. В Риме же в ту пору произошел раскол: хотя большинство было на стороне папы, однако значительная часть знати открыто заявила, что поддерживает императора, и призывала его на помощь. Иоанн XII, поначалу настроенный весьма решительно, лично руководил организацией обороны города (его даже видели в полном боевом снаряжении с мечом на боку). Однако в этой обстановке он не отважился вступить в открытую борьбу с императором и предпочел бросить Святой престол и бежать вместе с Адальбертом, скрываясь, по выражению современника, «подобно дикому зверю» в лесах и горах Кампании, предварительно прихватив с собой большую часть церковной казны. Впрочем, по некоторым сведениям, папа, напуганный приближением императора, бежал, прихватив казну, еще до его прибытия, так что упомянутой выше «героической» обороны Рима и не было вовсе.
После этого римляне, каково бы ни было их отношение к императору, не посмели оказать ему сопротивление и со всевозможными почестями встретили его. 3 ноября во главе войска Оттон I во второй раз вступил в Рим — на сей раз в качестве победителя над папой. Император в полной мере воспользовался своей победой: римляне не только поклялись хранить ему верность, порукой чему должны были служить данные ими заложники, но и присягнули, что никогда впредь не выберут и не рукоположат папу римского, предварительно не заручившись согласием императора Оттона I и его сына короля Оттона II. Эта клятва римлян представляла собой модификацию прежнего соглашения с императором о выборах папы. Лиутпранд Кремонский говорит о ней как о дополнении к новой присяге на верность, принесенной тогда римлянами. Тем самым они поступились своим важнейшим правом по собственному усмотрению замещать папский
6 ноября 963 года в церкви Св. Петра открылся по инициативе Оттона I синод для суда над папой. Председательствовал и фактически выступал в качестве судьи сам император. Это противоречило и традиции, и церковному праву, однако чрезвычайные обстоятельства допускали подобного рода нарушение (для оправдания действий Оттона I Лиутпранд передает слова, якобы сказанные римлянами: «Небывалую язву надлежит истреблять еще не виданным средством»). В какой-то мере оно компенсировалось широким представительством иерархов церкви: присутствовали архиепископы Миланский, Равеннский и Гамбургский, а заболевший патриарх Аквилеи прислал своего доверенного; явились 36 итальянских и два немецких епископа, а кроме того все римское духовенство и служители Латерана. Были допущены в большом количестве даже миряне — представители римской знати и городского ополчения. Благодаря этому суд Должен был стать предельно открытым и гласным. Лишь сам папа, как и следовало ожидать, не явился, о чем, открывая собрание, первым делом выразил свое сожаление император, поинтересовавшийся затем причинами его отсутствия. Ему ответили, что причины ясны, ибо папа даже и не пытается скрывать свои преступления. Тогда император потребовал все изложить как можно подробнее, дабы можно было на основании этих фактов принять решение. И тогда один из прелатов заявил, что сам видел, как папа служил мессу, не приняв причастия; другие сообщили, что видели, как он рукоположил диакона на конюшне в неурочный час. Было зачитано и письменное обвинение, в коем говорилось, что папа пропускал всенощные и заутрени, за деньги назначал епископов, однажды даже рукоположив десятилетнего мальчика, грабил церкви, а о его распутстве было широко известно; не таясь, он отправлялся на охоту; своего крестного Бенедикта он велел ослепить, вследствие чего тот умер; одного римского священника он велел оскопить; его видели с мечом, в шлеме и латах — в полном воинском облачении (канонический запрет ношения оружия здесь был, таким образом, использован в качестве средства политической борьбы). Мало того, так он еще пил за здоровье сатаны, а при игре в кости выкрикивал имена языческих богов.
Все это были страшные обвинения, и после того как присутствующие единодушно удостоверили клятвой их истинность, император одобрил предложение вызвать папу на синод, дабы тот получил возможность лично оправдаться. Было составлено ему письмо, в коем излагались основные пункты обвинения и давалось заверение в том, что ему не следует опасаться иного наказания, кроме предусмотренного каноническим правом. Вызов на синод был вручен папе, однако тот и не думал являться, в ответном письме пригрозив епископам отлучением. Не им созванный синод он отказался признавать.
Этот ответ был зачитан на втором заседании синода, проведенном 22 ноября 963 года, на котором к прежним участникам присоединились еще архиепископ Трирский Генрих и три итальянских епископа— Модены, Тортоны и Пьяченцы. Это были те три епископа, которые остались обеспечивать осаду крепости Сан-Лео, где укрылись Беренгар с Виллой и дочерями. Их прибытие могло означать, что крепость к тому времени уже капитулировала. Сочинили еще одно письмо папе, в котором указывалось, что он неподобающим, неканоническим образом отказался последовать вызову на синод, и еще раз было высказано требование лично явиться и опровергнуть, если сможет, выдвинутые против него обвинения. Если он сумеет оправдаться, то ему будет, как и прежде, оказываться должное послушание. Если же он не явится, то, не убоявшись его анафемы, самого его отлучат от церкви. Было поручено двум кардиналам передать письмо папе.
Когда посланники прибыли в Тиволи, где по последним сведениям должен был находиться папа, они его там не застали, поскольку он со своим поваром уехал на охоту. Так они ни с чем и вернулись на синод, собравшийся 4 декабря на свое третье заседание. На сей раз обвинителем выступил сам император, вменив папе в вину наиболее важные из доказанных преступлений: он объявил Иоанна XII вероломным предателем, вдохновившим и возглавившим внутреннюю войну, а также вступившим в союз с врагами Империи. Приговор синода гласил: сместить это чудовище с папского престола и избрать на его место более достойного.
Император утвердил принятое решение и поручил римлянам назвать кандидатуру нового папы. Синод единодушно избрал папой уже известного нам протоскринария Льва. Лев был хотя и мирянином, что могло оказаться препятствием для избрания, но человеком безупречной репутации. Оттон I познакомился с ним в лагере под Сан-Лео, куда тот прибыл в качестве посланника Иоанна XII. Желания синода и императора совпали, и последний сразу же одобрил этот выбор. Новоизбранного папу повели, как того требовал обычай, в торжественной процессии под пение хвалебных гимнов в Латеранский дворец. 6 декабря 963 года, в воскресенье, в церкви Св. Петра епископ Остии рукоположил Льва в сан священника, после чего тот в установленном порядке был рукоположен епископами Порто и Альбано в качестве папы Льва VIII. По завершении обряда новый папа принял от римлян присягу на верность. Тот факт, что Лев VIII до своего избрания не имел даже низшего духовного сана и в один день, вопреки каноническому праву, был проведен через все ступени духовной карьеры, возможно, давал врагам императора повод оспаривать законность свершившегося, однако новый папа был опытным в делах, к тому же известным и уважаемым в Риме человеком. Этого императору было достаточно.