Творцы заклинаний (сборник)
Шрифт:
Метла лежала, водруженная на козлы. Матушка Ветровоск сидела на валуне, а какой-то гном вполовину ниже ее ростом и в переднике, представляющем собой нагромождение карманов, бродил вокруг метлы и время от времени тыкал ее пальцем.
Наконец он пнул прутья ногой и издал долгий всасывающий звук, нечто вроде свиста наоборот, который служит тайным знаком всех ремесленников во вселенной и означает, что сейчас произойдет нечто очень дорогостоящее.
– Ну-у, – протянул гном, – я, конечно, могу позвать своих подмастерьев, чтобы они
– Она летала, как птица, – заявила матушка.
– Хотел бы я увидеть такую пташку, – разжигая трубку, буркнул гном. – Примечательное зрелище, должно быть.
– Да-да, но мог бы ты чинить ее побыстрее? – перебила матушка. – Я спешу.
Гном демонстративно медленно уселся на камень.
– Что касается починки… – проговорил он. – Насчет починки я не знаю. Может быть, переделка. Хотя в наши дни трудно достать добрые прутья, даже если у вас есть люди, которые умеют вязать их как следует, а заклинания нужно…
– Я не хочу, чтобы ее переделывали. Лишь бы работала… – заявила матушка.
– Видишь ли, это очень старая модель, – гнул свое гном. – С такими моделями одна морока. Дерева не достать…
Что-то подхватило его и подняло в воздух, так что гномьи глазки оказались на одном уровне с глазами матушки. Гномы сами по себе волшебные существа, поэтому довольно устойчивы к магии, но на лице старой ведьмы застыло такое выражение, будто она собирается немедленно приварить глаза специалиста по метлам к затылку.
– Почини ее, и все, – прошипела она. – Пожалуйста.
– Сделать все кое-как? – переспросил гном. Его трубка со стуком полетела на пол.
– Да.
– Ну, то есть залатать ее на скорую руку? Пойти против профессиональной чести, исполнить только половину работы?
– Да, – повторила матушка.
Ее зрачки превратились в две маленькие черные дырочки.
– О-о, – проговорил гном. – Хорошо.
У старшего караванщика Гандера забот был полон рот.
Вот уже два дня, как они покинули Земфис. За это время они покрыли хорошее расстояние и теперь поднимались к скалистому горному перевалу, известному под именем Сосков Сциллы (Сосков было восемь; Гандер частенько гадал, кем была эта самая Сцилла и понравилась бы она ему или нет).
Прошлой ночью к их каравану подкралась банда гноллей. Эти мерзкие существа, разновидность каменных гоблинов, перерезали горло дозорному и, должно быть, намеревались перебить всех остальных людей. Вот только…
Вот только никто точно не знал, что случилось потом. Путешественников разбудили вопли, и к тому времени, как кто-то раздул огонь, а волшебник Тритл зажег над лагерем голубое сияние, уцелевшие гнолли представляли собой далекие, похожие на пауков силуэты, которые неслись так, словно за ними
Судя по тому, что случилось с их собратьями, они, возможно, были правы. Куски не успевших убежать гноллей свисали с окружающих скал, придавая пейзажу веселый, праздничный вид. Гандер не особенно расстраивался по этому поводу: гнолли любили брать путников в плен и оказывать им гостеприимство раскаленного докрасна ножа и дубины. Но его нервировало то, что он находится в одном районе с Чем-то, прошедшим сквозь дюжину жилистых и вооруженных до зубов гноллей, как нож сквозь масло, и не оставившим при этом никаких следов.
Земля была словно выметена.
Ночь выдалась долгой, и утро не принесло облегчения. Единственной, кто проснулся больше чем наполовину, была Эск, которая в течение всей ночной кутерьмы мирно дрыхла под одним из фургонов и теперь жаловалась разве что на странные сны.
Когда караван наконец убрался с места жуткой ночевки, Гандер возблагодарил богов. Он считал, что изнутри гнолли выглядят ничуть не лучше, чем снаружи. Он их на дух не переносил.
Эск сидела в фургоне Тритла и болтала с Саймоном, который неумело правил упряжкой, пока волшебник отсыпался.
Саймон все делал неумело, и это получалось у него по-настоящему хорошо. Он был одним из тех долговязых парней, которые состоят из одних коленей, больших пальцев и локтей. Наблюдать за ним – сущее мучение, так и ждешь, что соединяющие все это веревочки вот-вот оборвутся, а спазмы агонии, появляющиеся на его лице, когда он замечал маячащие впереди «с» и «х», заставляли людей инстинктивно произносить эти звуки за него. Их усилия вполне окупались благодарным выражением, которое расплывалось по покрытому прыщами лицу юноши, словно лучи рассвета по поверхности луны.
В данный момент его глаза слезились от сенной лихорадки.
– А ты еще мальчишкой хотел стать волшебником?
Саймон покачал головой.
– Я прос-с-сто х-х-х…
– …Хотел…
– …Понять, как вс-с-се ус-с-с-с…
– …Устроено?..
– Да. А потом кто-то из моей деревни дал знать в Универс-с-с-с-с…
– …Университет…
– …И за мной пос-с-с-с…
– …Послали…
– …Мастера Тритла. Когда-нибудь я выучусь на волшебника. Мастер Тритл говорит, что я замечательно ус-с-сваиваю т-теорию.
Влажные глаза Саймона затуманились, и на его щербатом лице промелькнуло почти блаженное выражение.
– Он говорит, что в б-библиотеке Незримого Университета лежат т-тысячи книг, – влюбленно произнес он. – Больше книг, чем человек может прочитать за всю жизнь.
– Я не уверена, что мне нравятся книги, – непринужденно сообщила Эск. – Откуда бумаге знать всякие премудрости? Матушка говорит, что книги хороши только тогда, когда в них тонкая бумага.
– Нет, эт-то не так, – поспешно возразил Саймон. – Книги заполнены с-с-с-с… – Он глотнул воздух и посмотрел на нее умоляющим взглядом.