Творцы
Шрифт:
Пока он говорил, шум рушащегося камня нарастал, площадка дрожала. Женщина, едва-едва сохраняющая равновесие, злилась все больше. Но грохот камней полностью заглушал ее брань, и только голос Агни перекрывал все, даже грохот. И когда он замолчал, площадь обрушилась, увлекая женщину вниз.
От ее нечеловеческого крика можно было оглохнуть, но векш даже не поморщился: сидел и смотрел в разверзнувшуюся перед ним бездну, и фиолетовая кровь из раны на груди медленно капала на вцепившуюся в камни ладонь. И пальцы сжимались все сильнее.
Грохот стих, крик смолк.
— Я проклинаю тебя! — раздался голос сброшенной вниз женщины, больше не раздваиваясь. — Проклинаю искру в твоей душе. Отныне и вовеки не возродиться ей в теле векша. Не ужиться ей с воспоминаниями прошлых жизней, не разжигать огонь мужества в храмах Авекша. А обойдет запрет — будет новый носитель искры отрицать суть свою и стремиться к погибели, не смея творить волшбу, пока не иссякнет сила западни твоей, пока не падут оковы с меня. Проклинаю!
— Да будет так, — прошептал Агни и, закрыв глаза, свалился в оставшийся проем, сразу же закрывшийся после его падения.
На восстановившейся площади с минуту сияла сложная алая руна, а когда растаяла, голос в голове Ланы грустно сказал:
«Вот почему он идет за тобой и такими как ты».
— Нет, — прошептала Лана, крепко зажмурившись, замотала головой, прогоняя из головы только что увиденное.
— Тише-тише, — успокоил знакомый голос, чужие руки крепче прижали ее к себе, заскользили по спине, поглаживая. — Все закончилось. Все хорошо. Ты в безопасности.
Она поверила, подалась навстречу, чтобы утонуть в этих теплых объятьях…
— И после этого снова скажешь, что я наговариваю? — хмыкнул справа голос Арсения. — У меня глаз на такие вещи наметан! Сеня видел! Сеня знает! Прощайся, короче, со своим хранителем… тела. Теперь это, походу, ее Хранитель. Ай! Да чего сразу бить-то?!
— А ты угадай с одного раза, — хмуро предложила Мила.
Лана нехотя отстранилась и посмотрела на разговаривающих, расплывающихся из-за слез, застивших глаза. Мила и Арсений стояли в метре от нее, слева от Милы застыл Ян, не сводящий с Ланы обеспокоенного взгляда. Иван все так же сидел на диване и даже пялился в телефон, а значит, она в этот раз ничего не порушила. Наверное. Но если они все там, то с кем она обнимается?
Обернувшись обратно, Лана увидела Дэна и, резко отшатнувшись, оступилась. Не упала — Дэн поймал ее за руку, снова притянул к себе. И все без единого слова.
Зато Арсений, несмотря на полученный от Милы подзатыльник, затыкаться не собирался.
— Нет, Мила, я бы на твоем месте приревновал бы!
— Типаж, — подал голос Иван, опровергая. — Как у гаремных однодневок. Чего там ревновать, когда к однодневкам спокойно относится. А вот дружить после такого…
Лана снова шарахнулась прочь от Дэна, перевела испуганный взгляд на Милу. Но подруге было не до нее, она пыталась открутить ухо ойкающему Сене. Ян испытующе смотрел
— Отойди, — непонятно кому приказал Дэн.
Небрежно тряхнул рукой. С пальцев сорвались две руны, которые тут же разделились. Одна досталось Сене, ударив его в лоб, вторая — Ивану. Эта тоже метила в лоб, но Иван успел закрыться подушкой. Мила быстро отступила, едва не споткнувшись о ноги Яна, но была им предусмотрительно поймана. Через секунду после этого Арсений и подушка-щит Ивана исчезли.
— Ты совсем больной?! — закричала Мила. — Ты вообще в курсе, что изгнание…
— Вас чем-нибудь посильнее выпроводить или сами свалите? — перебив ее, лениво поинтересовался Дэн.
— Дебил! — бросила Мила, схватила не успевшего опомниться Яна за руку, и они исчезли.
Ивана на диване уже не было: телепортировался, когда остальные отвлеклись на Милу.
Осознав, что кроме них с Дэном, в кабинете никого нет, Лана медленно обернулась к нему и вздрогнула, столкнувшись с его ненавидящим взглядом.
— А… Я… — забормотала она, попятившись. — Я сама не умею…
Дэн моргнул, ненависть во взгляде сменилась недоумением, которое быстро исчезло, уступив чему-то совсем нечитаемому.
— Прости. Совсем забыл, какие они все… Надо было на дверь тоже запрет поставить…
Лана кивнула, заставив себя остановиться — еще пара шагов и уперлась бы спиной в книжный шкаф. То, что ее никуда телепортировать не собираются, нисколько не успокоило, скорее наоборот. И дело было даже не в собственной безопасности — она просто не знала, о чем теперь говорить с Дэном, что отвечать. Он ведь наверняка сейчас спросит, что с ней произошло до того, как он вернулся в кабинет. Придется объясняться про Ингрид Скворр…
При воспоминании об убитой модели глаза непроизвольно наполнились слезами. Лана шмыгнула носом и, стараясь, чтобы голос звучал не слишком плаксиво, спросила:
— Здесь где-нибудь можно умыться?
— Да, можно, — Дэн кивнул и щелкнул пальцами.
Обернувшись, Лана заметила, что шкаф исчез, открывая вход на кухню.
— Там внутри первая дверь слева. Полотенца в шкафчике, не найдешь — позови.
— С-спасибо.
Заперевшись в ванной, она долго стояла, прижавшись спиной к двери, пытаясь успокоиться. Мысли бессвязно метались в голове, и друг за другом шли: «Меня убьют просто из-за подходящего типажа» и «Он даже не пытается делать вид, что хранит ей верность». И непонятно, что было хуже: маньяк или связь Милы с Дэном.
— Не важно, — поняла вдруг Лана, столкнувшись взглядом с отражением в зеркале. — Важно, что чужое. Не мое. Нельзя.
Сердце болезненно сжалось, в висках запульсировала знакомая боль, пытаясь подсунуть очередное видение про Дэна.
— Хватит! — закричала Лана и меняя одну боль на другую, со всей силы ударила кулаком по зеркалу.
Отражение, распавшееся на осколки, неприятно рассмеялось. И Лана ударила по нему еще раз, а потом еще.
В дверь дважды постучали, а потом голос Дэна безапелляционно заявил: