Творец
Шрифт:
Руки у Дениса затряслись, на глазах навернулась слеза. Нет, это конечно тоже было очень банально и материально до мозга костей. Только ЭТО, как ничто другое, порождало уверенное и безграничное чувство счастья.
Потом они с отцом отправились за ним, за его медведем. Но отец сказал, что он дорогой, и лучше купить обувь на осень, чем тратить на всякую ерунду. Тогда то и появилось это чувство беспомощности. Ты просто ничего не можешь сделать, и все не так как ты хочешь.
Отец долго объяснял это Денису, но он решил что когда подрастет то все будет именно
– Что же это с нами всеми случилось?
Денис в испуге обернулся, перед ним стоял пожилой седовласый мужчина с тростью, в сером клетчатом пальто и шляпе.
– Вы что – то сказали? – переспросил Денис и машинально потрогал сверток за пазухой.
– Вы молодой человек шли и некоторое время разговаривали вслух, – улыбнувшись произнес старик и сняв перчатку протянул дружественную руку, – вот и спрашиваю я вас, что же это с нами всеми произошло такое, если мы так считаем?
– Как?
– Так. – утвердительно сказал пожилой человек, – так считаем как будто точно знаем что за мысли эти нам не перед кем будет ответить. Так говорим, как будто нет судьи нам кроме нас самих. И оправдываем себя, и считаем виновными всех, кого угодно только не себя. Мы перестали уважать стариков, мы перестали воспитывать своих детей, мы живем одним днем, катимся с горки как придется. А иногда бывает, находим что – то и берем себе, а оно совсем предназначалось не нам. Не наше оно, понимаешь? Если не клали мы этого туда, почему же взяли тогда? Знаете, почему приходит осень? Это Бог устает смотреть на нашу глупость и жалея нас, обнажает природу на изнанку выворачивая истинные чувства окружающего мира. Тем самым напоминая нам о конце всего сущего. Мы не боги, но и не люди. А мы…
– И что же мы, – Денис аккуратно вынул пакет и протянул его старику, – что мы?
– А мы, закутавшись в слепую беспомощность ведем себя как злые дети, – сказал старик и пошел дальше.
– Возьмите деньги, – Денис догнал его и попытался всунуть ему в руки пакет. – И скажите мне как мне с этим всем теперь жить? Как жить и для чего? Для людей жить? Если так, то для каких именно? Зачем я должен жить так как хотят какие – то люди? И почему у меня не должно быть моего медведя? Кто от этого станет счастливее?
– Что ты любишь – сказал старик, – то и причиняет тебе боль. Если бы твой медведь мог рассказать тебе о боли ты бы стал святым. Вот ты нашел пачку денег и даже не знаешь что с ними делать? А знаешь почему? Да потому что ты пустышка. Ты думаешь это твой медведь сидит на прилавке и ждет тебя с набитой опилками головой, это ты. И ничего у тебя там не рождается.
– Тогда возьмите вы эти деньги, – уже надрывно закричал он, – я умоляю вас.
Мир содрогнулся.
Вечером того же дня, в своем статусе в социальных сетях он напишет следующее:
Я люблю импрессионистов. Запах кофе. Дождь, осень и непогоду. Все клетчатое. Зеленые глаза. Тонкие пальцы. Умных людей. Хорошие книги. Только это не делает меня человеком, это всего – навсего делает меня зависимым. И я рад бы стать в одночасье другим. Но что мне с этим всем делать? Наверняка о смысле происходящего что – то знает мой медведь, который отсиживается на полке в магазине.
Но, медведя я не купил и потому до сих пор нахожусь в неведении.
Блаженная глупость
– И что же, ее вот так запросто сожгли?
– Да сир.
– И что она сказала на прощание?
– Сир, ей овладел нечистый и она несла блаженную глупость.
– Конкретнее?
– Она говорила о… я затрудняюсь повторить это, о мой господин.
Любая мечта может окрылять. А мечта о вечном может даже сделать счастливым.
Мечтают о высоком, о несбыточном, о простом и утонченном. Жанна мечтала поскорей повзрослеть и выйти замуж. Замужество представлялось ей волшебством. Искрой немыслимой надежды возгорался в маленькой душе отчаянный призыв к обретению счастья. Он обязательно должен был быть мельником, или столяром или (ну это на крайний случай) обувщиком. Работать с утра до вечера, обеспечивая большую семью всем надлежащим. По выходным они бы ездили на городскую ярмарку за отрезами ткани. А на пасху и рождество посещали храм. Он обязательно должен был быть серьезным, а она красавица.
В свой день рождения Жанна мечтала о свадебном наряде для девочек. Она с завистью подсматривала за хористками в храме, когда их переодевали в костюмчики ангелочков. Они так походили на платье невесты. Жанна не могла оторвать от них своего любознательного взгляда. Голова была сплошь набита подобными пустяками, и поэтому, когда она споткнулась об эту странную палку, удивления не последовало.
Палку она подобрала и принесла домой. Даже не подозревая что данная вещь в корне изменит ее жизнь. В прах разрушит мечты. В пыль развеет желания.
– Как возможно о чем – то судить, если ты совершенно не сведущ в вопросах, о которых идет речь – она сняла верхнюю одежду и укоризненно посмотрела ему в глаза.
В ветхом сарае было темно и сыро и поэтому пришлось притащить сюда старую жестяную печь. Притаранить к ней что – то отдаленно напоминающее трубу и попытаться разжечь огонь. Так он и сделал, пытаясь показать ей на деле, что он все – таки мужчина. И в выборе она не ошиблась.
– Слушай, а как ты думаешь, мы правильно все с тобой делаем? – спокойно спросила она.