Творения, том 2, книга 2

Златоуст Иоанн

5. Итак, они отправляются в город, называемый Едессой, в город, который был грубее многих, но и благочестивее, так как что, по мнению их, могло сравниться с этим городом, чтобы найти убежище среди такого волнения и иметь пристань среди такой бури? И город принимает странниц, странниц земли, но гражданок неба; и, приняв, сохранил этот залог. Впрочем пусть никто не обвиняет этих жен в слабости за то, что они убежали; они исполняли повеление Господа, которое говорит: "когда будут гнать вас в одном городе, бегите в другой" (Мф.10:23). Слышав это, и они убежали, и пока сплетен был им один венец; какой же это? Венец за презрение всего настоящего: "всякий, кто оставит братьев, или сестер", или отечество, или дом, или друзей, или родных, "получит во сто крат", сказано, "и наследует жизнь вечную" (Мф.19:29). И были они там, имея сожителем Христа, – "где двое или трое собраны", там Он "посреди них" (Мф.18:20); а когда они были не только собраны, но и бежали ради имени Его, то не гораздо ли более привлекли себе Его помощь? Когда эти жены проживали там, вдрут везде стали рассылаться лукавые повеления, исполненные великого насилия и варварской жестокости; в них говорилось: пусть домашние предают домашних, мужья – жен, отцы – детей, дети – отцов, братья – братьев, друзья – друзей. Ты же припомни здесь слова Христовы и подивись Его предсказанию, – все это Он предсказал раньше: "предаст", сказал Он, "брат брата, и отец – сына; и восстанут дети на родителей" (Мф.10:21). А предсказал Он это тогда для следующих трех целей: во-первых, для того, чтобы мы познали Его силу и то, что Он есть истинный Бог, провидящий издалека еще не елучившееся; а что действительно ради этого Он предсказывал будущее, послушай, как Он сам говорит: "И вот, Я сказал вам [о том], прежде нежели сбылось, дабы вы поверили, когда сбудется", что это Я (Ин.14:29). Во-вторых же, чтобы никто из врагов не говорил, что это происходит по Его неведению или немощи; ранее предвидевший мог и воспрепятствовать, но не воспрепятствовал, чтобы венцы были более блистательными, поэтому Он предсказывал это. И ради иной – третьей цели Он предсказывал. Какая же это именно? Та, чтобы сделать подвиг более легким для находящихся на арене, так как неожиданные бедствия, каковы бы они ни были, кажутся тяжелыми и невыносимыми, а ожидавшиеся и наперед обдуманные

бывают легкими и удобными. Таким образом тогда враги, издавая такие повеления, и обнаруживали свою жестокость, и невольно подтверждали пророчество Христово; братья предавали братьев и отцы детей; самая природа восставала на саму себя, родство разделялось между собой, все законы извращались до основания, и все было исполнено некоторого смятения и беспорядка, и бесы наполняли тогда домы кровью родных. Отец, предавший сына, конечно и убивал его; хотя он и не вонзал меча и не совершал убийства своей рукой, но намерением совершал все, потому что кто предал убийце имеющего быть убитым, тот сам совершил убийство. Сделаем же их детоубийцами, говорили бесы, сделаем детей отцеубийцами посредством предательства: а в древности приносились им такие жертвы, и отцы закалали детей. Об этом взывал пророк, говоря: "приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам" (Пс.105:37); и такой они жаждали крови!

Так как Христос прекратил эти нечестивые и отвратительные жертвоприношения, то они старались опять возобновить их, но не смели бесстыдно и открыто сказать: закалайте детей ваших, – потому что никто не стал бы слушаться, – а иным путем они проводят это повеление и хитро выдумывают этот закон, приказав через судей отцам предавать детей. Для нас, говорят они, нет разницы, заколет ли кто сам, или предаст на заклание сына, потому что и тот и этот – детоубийца. Итак, можно было видеть отцеубийц, детоубийц, братоубийц, и все исполненным смятения и беспорядка; но эти жены наслаждались глубоким миром, потому что их со всех сторон ограждала надежда на будущее. Находясь и в чужой стране, они не были на чужбине: они имели истинное отечество – веру, имели свой город – исповедание, и, питаясь благими надеждами, не чувствовали ничего настоящего, потому что взирали только на будущее. Когда дела были в таком положении, останавливается в том городе отец, имея при себе воинов для ловли добычи, останавливается отец и муж, отец этих дочерей и муж этой жены, если только можно назвать отцом или мужем того, кто служит таким делам. Впрочем, лучше пощадим его, сколько возможно, так как он был отцом мучениц и мужем мученицы, – не станем нашими обвинениями делать рану его более тяжкой.

6. Посмотри на благоразумие этих жен: когда должно было бежать, они убежали, а когда нужно было вступить в состязания, они остановились и, будучи схвачены, следовали любви Христовой, потому что как не должно навлекать на себя искушений, так нужно бороться с ними, когда они наступят, чтобы там показать кротость, а здесь мужество. Это именно и они тогда сделали: и возвратились, и стали подвизаться, потому что и поприще открылось и время призывало к подвигам, – а подвизались они следующим образом.

Пришли они в город, называемый Иераполем, а оттуда взошли в город, поистине священный, таким способом. Около той дороги, по которой они возвращались, протекала река, и они скрылись от воинов, когда эти обедали и пьянствовали, а некоторые говорят, что и отец содействовал им обмануть воинов, чему я и верю: может быть, он сделал это для того, чтобы через такое предательство можно было ему в день суда представить хотя малое оправдание в свою пользу, то именно, что он содействовал, помогал и сделал более легким шествие их к мученичеству. Приняв, таким образом, его в помощники и нашедши через него возможность обмануть воинов, они вошли в середину реки и опустились в ее волны. Вошла мать с двумя дочерьми, – пусть слушают и матери и девы, и пусть одни так повинуются матерям, а другие так воспитывают дочерей, так любят детей своих. Итак, вошла мать в середине, держа по обе стороны дочерей, замужняя среди незамужних; и было супружество среди девства, а посреди их Христос. Как корень дерева, имеющий по обе стороны две стоящие ветви, так и эта блаженная вошла тогда, имея по обе стороны этих дев, и опустила их в воду; и таким образом они утонули, или – лучше – не утонули, но крестились новым и необыкновенным крещением. И если ты хочешь убедиться, что это событие было несомненным крещением, послушай, как Христос называет смерть Свою крещением. Так, беседуя с сынами Зеведеевыми, Он говорит: "чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься" (Мф.20:23). А каким крещением крестился Христос, после крещения Иоаннова, кроме смерти и креста? Как Иаков, не распятый, но усеченный в голову мечем, крестился крещением Христовым, так и эти, хотя и не были распяты, но скончавшись от воды, крестились крещением Христовым; а крестила их мать. Что говоришь ты? Женщина крестит? Да, таким крещением и женщины крестят как именно и она тогда крестила и была священником; она привела разумные жертвы, и произволение было для нее рукоположением; и то удивительно, что, принося жертву, она не имела нужды ни в жертвеннике, ни в дровах, ни в огне, ни в ноже, так как стала всем, и жертвенником, и дровами, и ножом, и огнем; и одно и то же было жертвоприношением и крещением, несомненным более обыкновенного крещения. Об этом говорит Павел: "соединены с Ним подобием смерти Его" (Рим.6:5); а о крещении мучеников уже не говорит: подобию смерти Его, но: "сообразуемся смерти Его" (Флп.3:10). Итак, мать ввела дочерей в реку, как бы не в реку намереваясь ввести их, но как бы вводя в самые чертоги священные, ввела их, держа по обе стороны и говоря: "Вот я и дети, которых дал мне Бог" (Ис.8:18); Ты мне дал их, Тебе я вручаю их, достояние мое и саму себя. Таким образом мученичество этой жены было двоякое или лучше троякое: через саму себя однажды, и чрез двух дочерей дважды она потерпела мученичество. И как намереваясь броситься сама, она имела нужду в великом терпении, так и увлекая за собой детей, нуждалась в другом таком же терпении, или лучше, в гораздо большем, – потому что жены обыкновенно не так скорбят тогда, когда сами готовятся умереть, как, когда дочери их должны потерпеть это. И она большее потерпела мученичество через дочерей, – она сопротивлялась силе самой природы, устояла против пламени материнских мук, против невыносимого смятения сердца и против возмущения утробы. Если при виде одной умирающей дочери жизнь считают не в жизнь, то эта, не умирающими у ней вдруг видя двух дочерей, но собственной рукой увлекая их на смерть, представь, какие показала на себе мучения, на самом деле потерпев то, что для других невыносимо даже слышать. Воины, ничего не зная об этом, оставались в надежде взять их опять, а они уже были с воинами Христовыми, с небесными ангелами; но стражи не видали этого потому, что не имели очей веры. Павел говорит о матери, что она "спасется через чадородие" (1Тим.2:15); а здесь дочери спаслись посредством матери. Так матерям должно рождать детей. Подлинно, эти болезни рождения лучше первых; хотя в них сильнее страдания, но больше пользы. Об этих муках рождения знают те, которые были матерями; они знают, каковы муки – видеть умирающими дочерей своих; но самой собственноручно стать причиной их смерти, это невыразимо большая степень.

7. Но почему эта жена не пошла в судилище? Она хотела прежде сражения получить трофей, прежде подвигов схватить венец, прежде борьбы получить награды, боясь не мучений, а наглых взоров неверных; она не боялась того, чтобы кто-нибудь не стал терзать ее ребер, но боялась, чтобы кто-нибудь не растлил девства дочерей. А что она боялась этим страхом, а не тем, и поэтому не пошла в судилище, – видно из следующего: в реке она испытала гораздо большие мучения, потому что гораздо тяжелее и болезненнее, как я прежде сказал, потоплять своей рукой собственную утробу, т. е. дочерей, и видеть их утопающими, нежели видеть свою плоть терзаемой; и гораздо больше любомудрия нужно было ей для того, чтобы быть в состоянии держать руки детей и увлекать их с собой в речные волны, нежели для того, чтобы переносить пытки; не одинаково мучительно – видеть дочерей страждущими от других, или самой содействовать их смерти, самой стать орудием кончины, самой заменять для них палачей: последнее гораздо тяжелее и невыносимее первого. Слова мои засвидетельствуете все вы, которые были матерями, испытывали болезни рождения, имели дочерей. Как она схватила за руку детей своих? Как не оцепенела рука ее? Как не ослабли жилы? Как не изменил рассудок? Как ум мог служить тому, что делалось? Подлинно, происходившее было горше тысячи пыток, потому что у нее вместо тела была терзаема душа. Впрочем доколе мы будем усиливаться достигнуть недостижимого? Никакое слово не сможет представить величие этого страдания; но одна только испытавшая это и подвизавшаяся жена знает, каковы эти подвиги. Пусть слушают это матери, пусть слушают девы: матери для того, чтобы так воспитывать дочерей, а девы для того, чтобы так повиноваться матерям. Нужно не только хвалить мать, повелевшую это, но удивляться и дочерям, которые послушались ее в этом; ни мать не имела нужды в узах для этих жертв и приношений, ни юницы не отскочили, но с одинаковым духом и усердием влекли ярмо мученичества, и таким образом вошли в реку, оставив обувь на берегу; сделали же они это из жалости к стражам, – такова была предусмотрительность этих святых! Они постарались оставить им способ оправдаться в судилище, чтобы жестокий и суровый судья не мог обвинить их в измене и в том, что они, взяв серебро, отпустили этих женщин; поэтому они и оставили обувь, которая подтверждала сознание воинов, что не с ведома их, но без ведома, они сами бросились в реку. Может быть, велика стала у вас любовь к этим святым: будем же с этим пламенем припадать к их останкам; будем обнимать их гробницы, потому что и гробницы мучеников могут иметь великую силу, равно как и кости мучеников имеют великую силу. И не только в день этого праздника, но и в другие дни будем постоянно при них, будем призывать их, будем просить, чтобы они были нашими предстательницами; они имеют великое дерзновение не только при жизни, но и по смерти, и гораздо более по смерти, потому что ныне они носят язвы Христовы, а показывая эти язвы, они могут о всем умолить Царя. Итак, если у них такая сила и близость к Богу, то мы, поставив себя в близость к ним непрестанным посещением их и постоянным пребыванием с ними, будем снискивать себе через них человеколюбие Божие, которого да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу слава, со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

[1] Произнесена спустя менее двадцати дней после сказанной в великий пяток беседы о кладбище и о кресте, в день памяти св. мучениц, совершавшейся, вероятно, в средине (15-го) апреля.

[2] Греч. ?????????????? – в рус.перев. "оставят в живых"; в слав."снабдят". Златоуст, по-видимому, имеет в виду другое значение слова ????????? – "оставить себе", присвоить – ред.

[3] В синод.пер. вместо этого сказано "И увидев это" – ред.

[4] В оригинале это выделено как цитата, но в 3Цар.19:8 "шел сорок дней и сорок ночей" – ред.

СЛОВО о четверодневном Лазаре [1] .

Недавно перед вами, возлюбленные, сплетая цветистый венок весны и изображая словами, как бы на картине, это время года, мы показывали не только цветущие рощи и зеленеющие луга и способствующие оживлению ветерки, но изложили, что и наше естество проявляет в это время признаки воскресения, и желая найти предмет, соответствующий времени, привлекли ожившего Лазаря. Но, будучи не в состоянии исполнить обещание, мы окончили речь в самом начале. Исследуя прежде всего, почему о Лазаре умолчали прочие евангелисты, а написал один только Иоанн, мы сказали, что Дух Святый, пресекая заранее подозрение относительно вымысла, допустил евангелистам сходно и согласно описать чудеса Спасителя,

но при этом устроил, что один из них опускал одно, другой – другое, представляя в этом очевидное доказательство того, что Евангелия написаны ими без дурного умысла, без приготовления, не по соглашению и не из угождения кому-либо, так что все выражает безыскусственную истину и тогда, когда оказывается что-нибудь недостающее. Но так как это достаточно подготовлено нами тогда, то посмотрим, какая была благовременная нужда евангелисту в чуде, совершенном над Лазарем. Спаситель, много и часто беседуя с учениками о Своем страдании, видел, что они цепенеют и ужасаются таких слов, считают предуказываемое страдание более следствием слабости, нежели домостроительства, колеблются еще человеческими суждениями и трепещут. Поэтому, когда уже приближается страдание и готов водрузиться крест, Он воскрешает умершего Лазаря, чтобы самым делом научить учащихся, что крест и смерть не следствие слабости, чтобы убедить присутствующих, что Он повелевает смертью и вызывает душу, отрешившуюся от земных уз. С некоторой целью Он сопоставляет добровольную смерть, быть может, предначертывая на Лазаре Свое трехдневное воскресение, утешая малодушных сокращенным сроком пребывания Своего под землей, в преддверии креста ослабляя надлежащим образом страх учеников и показывая, что дарованное Им другому легко будет осуществлено Им и для Себя самого, самыми делами вразумляя сомневающихся, и таким образом приноровляя слова к делам, и делами Своими возвещая приблизительно следующее: никогда не оставлял Я воспринятого человечества непричастным божественной силы; но то как человек, то как Бог, или являя естество, или удостоверяя домостроительство, и научая более низкое усвоять человечеству, а более высокое возносить к Божеству, и через такое неравное смешение дел, изъясняя неравное соединение естеств, а посредством власти над страданиями показывая добровольность Своих страданий, – Я, как Бог, обуздал естество, продолжив пост на сорок дней, и, как человек, потом взалкал, и изнурился; Я, как Бог, усмирил бушующее море; Я, как человек, был искушаем от диавола и, как Бог, повелением изгонял бесов; Я, как человек, имею страдать за людей; но, чтобы вы не приписали этого слабости, Я перед приходом смерти вызываю одержимого смертью, и явив сперва силу Божества, потом уплачиваю древний долг человечества; разрешив узы, потом сам принимаю узы, и самыми этими делами (показываю), что "Имею власть отдать жизнь Мою и власть имею опять принять ее" (Ин.10:17-18). Таково учение Спасителя, преподаваемое делами. Если бы не так это было, и если бы Он не с целью некоторой откладывал чудотворение над Лазарем, то, несомненно, когда на пути возвестили Ему о болезни Лазаря, – "послали", говорит евангелист, "сестры" его к Господу, "сказать Ему: Вот, кого Ты любишь, болен" (Ин.11:3), – Он, услышав нечто такое, не отложил бы надолго, но, как сделал с сотником и сиро-финикиянкой и спас сына первого отсутствующего и дочь последней отсутствующую, так сделал бы и с Марфой, извещавшей о брате, что он болит. Теперь же Он нарочито ожидает его смерти, и долго медлит, и с намерением откладывает свое прибытие, чтобы показать победу над смертью прежде своей борьбы со смертью; Он откладывает на три дня, для подтверждения действительности смерти; в присутствии иудеев открывает гроб, чтобы сделать вестниками чуда тех, которые гнали Его; молитвою и призыванием Отца пробуждает Лазаря, чтобы не показалось, будто Он восстает против законов Создателя. Посмотри и на эту особенность: Он не сказал: Лазарь оживи; но что? "Лазарь! иди вон" (Ин.11:43), чтобы научить присутствующих, что Он – Тот, Который "называет несуществующее, как существующее" (Рим.4:17), чтобы показать присутствующим, что Он – Бог живых, а не мертвых, чтобы благовременно показать, что нет препятствий для божественного повеления, и напомнить предстоящим о Том, Который сказал:" да будет твердь, да соберется вода в одно место, да произрастит земля зелень, да произведет вода пресмыкающихся, душу живую" (Быт.1:6,9,11,20). "Лазаре! иди вон"; это – для умножения и укрепления веры собравшихся, чтобы одежда и повязки свидетельствовали о смерти, а немедленное послушание и беспрепятственный страх возвестили о власти Господа. Лазаре, гряди вон, и разложившийся встал, сгнивший стал чувствовать, мертвец повиновался, связанный побежал, и оплакиваемый запрыгал. Но для чего Спаситель употребил в настоящем случае громкое воззвание? Евангелист говорит: "сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон" (Ин.11:43). Этим воззванием Он, может быть, предызобразил будущее воскресение; "ибо вострубит", сказано, "и мертвые воскреснут" (1Кор.15:52). Много и еще я мог бы сказать об этом, но меня отвлекает другой предмет, и от гроба я принужден перейти ко гробу.

Подлинно, благовременно сравнить гроб Лазаря с гробами, и не неблаговременно, кажется, смерть жен празднуется на самом его гробе. Там гроб, и здесь гроб; но гроб Лазаря отверзаемый открывает силу Христову, а гроб этих жен заключенный к действующий проповедует благодать Спасителя; там мертвый сверхъестественно выходящий из гроба, здесь жены неестественно прибегают к гробам; там знамение божественной силы, здесь доказательство доблестной воли; там Лазарь… смерти… смело вступает[2]; там оживление после смерти, здесь жизнь; там смерть насильственно ограблена, здесь смерть явно попирается; того (Лазаря) смерть, ссудивши жизнью, скоро опять взяла назад, или – лучше – как сказано: "жены получали умерших своих воскресшими" (Евр.11:35), по повелению Божию, а эти от временной жизни перескочили в жизнь бесконечную, мать и дочери, собравшие нас сегодня, – благочестивая мать, претерпевшая болезни рождения, и дочери, неиспытавшие этих болезней, мать, разрешившая девство для рождения дев, мать, родившая чистоту, мать, родившая дев по закону естественному. Мучитель, повсюду ратовавший против благочестивых, обращавший меч варварских убийств против единокровных, мучитель, гнавший незримого Христа, мучитель, думавший посредством стада поразить Пастыря, мучитель, пытавшийся метать стрелы в небо, мучитель, завидовавший распространению царства Христова, этот мучитель был муж преследующий и несочетавшийся, неприступные же девы – сочетавшиеся в борьбе. Имущество было разграблено, отечество отнято, нечестивые воины влекли любительниц целомудрия и скромности, как разбойники, принуждая поклониться изображению мысленного Навуходоносора. Но и эта вавилонская печь сделала для трех мучениц то же, что и та, разрешив узы и тела и души, отпустила души свободно лететь на небо. А древний змий, который преследовал Еву в раю, который уловляет простые и невинные души, видя реку, сделавшуюся кровавой купелью, и поток, исполнившийся божественного Духа, и преследуя блаженных до самой реки, был отражен водами, растворенными огнем духовным, и скрыв в самом себе гордость свою, оплакивал неуспешность своей древней хитрости, видел, как те жены, которые прежде легко были обольщаемы и приводимы в ужас, самоуверенно выступают против смерти, и смотрел, как та пята, которую он стерег уязвить, взлетает от земли на небо. Впрочем, достаточно восхвалив победоносных жен, присоединив везде к предмету речи полезные замечания, украсив древний гроб новым гробом, соединив необыкновенное оживление с терпеливой смертью, предложив мужам и женам примеры добродетели и благочестия, и показав восхваляемую смерть и вожделенное воскресение, возблагодарим Христа, имеющего власть жизни и смерти, Которому слава и держава, с Отцем и Святым и Животворящим Духом, во веки веков. Аминь.

[1] Произнесено, судя по выражению: смерть жен празднуется на самом гробе Лазаря, в день св. мучениц Домнины, Верники и Просдоки. Относительно подлинности этого слова возможны сомнения.

[2] Здесь текст рукописи испорчен и дает лишь отрывочные слова.

БЕСЕДА о мучениках и о сокрушении и милостыне, – сказана в городе, когда епископ отбыл на село для празднования дня мучеников [1] .

Вчера день мучеников, и сегодня день мучеников; о, если бы и всегда нам совершать день мучеников! Если помешавшиеся на зрелищах и глазеющие на конские ристалища, никогда не насыщаются этими непристойными зрелищами, то гораздо более нам должно иметь ненасытимое расположение к праздникам святых. Там диавольское торжество, а здесь христианский праздник; там скачут бесы, а здесь ликуют ангелы; там погибель душ, а здесь спасение всех собирающихся. Однако и там есть некоторое удовольствие? Но не такое, какое здесь. Что за удовольствие – смотреть на коней, бегающих тщетно и напрасно? А здесь ты видишь не запряжки бессловесных, но бесчисленные колесницы мучеников и Бога, стоящего на этих колесницах и устремляющего путь к небу. А что души святых суть колесница Божия, послушай пророка, который говорит: "колесниц Божиих тьмы тем, тысячи ликующих[2]" (Пс.67:18). Чем одарил Он вышние силы, то даровал и нашему естеству. Он сидит на херувимах, как и псалом говорит: "воссел на Херувимов и полетел" (Пс.17:11); и еще: "восседающий на Херувимах" и "видящий бездны" (Дан.3:54). Это Он дал также и нам; на них Он сидит, в нас обитает: "вселюсь и буду ходить" в вас (2Кор.6:16; Лев.26:12). Они стали колесницей, мы храмом. Видишь ли сродство чести? Видишь ли, как Он умиротворил горнее и дольнее? Поэтому мы нисколько не отстали от ангелов, если захотим. Но, как я сказал вначале, вчера день мучеников, и сегодня день мучеников, не тех, которые у нас, но тех, которые в селе, или – лучше – и те у нас. Город и село в делах житейских различаются между собой, но в отношении к благочестию обобщаются и имеют единение. Не смотри на варварский язык тамошних жителей, но – на любомудрую их душу. Какая польза от согласия в речи, когда мысли не согласны? И какой вред от различия в речи, когда есть единение в вере? В этом отношении и село ничем не хуже города, потому что в главном из благ они равночестны. Поэтому и Господь наш Иисус Христос не в городах только пребывал, а села оставлял пустыми и праздными, но "ходил по всем городам и селениям, проповедуя Евангелие, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь" (Мф.9:35). Ему подражая, и общий наш пастырь и учитель оставил нас и пошел к тем, или – лучше – не оставил нас, уйдя к ним, потому что ушел к нашим братьям. И как, когда совершался праздник Маккавеев, все село стеклось в город, так теперь, когда отправляется праздник тамошних мучеников, всему городу следовало бы переселиться к ним. Для того Бог и насадил мучеников не только в городах, но и в самом селе, чтобы по случаю праздников мы имели необходимый повод к взаимному общению, – и больше (мучеников) в селе, нежели в городе. Недостаточному Бог дал более обильную честь; это – немощнейший член, потому он и получил большее врачевание, так как живущие в городах постоянно пользуются учением, а живущие в деревне не участвуют в этом изобилии.

Итак Бог, утешая в недостатке учителей обилием мучеников, устроил, что у тех больше погребено мучеников. Они не слышат непрестанно голоса учителей; за то слышат голос мучеников, который вещает к ним из гроба и имеет большую силу. А чтобы убедиться, что мученики и молча имеют более силы, нежели мы говорящие, (вспомните, что) многие, часто беседуя со многими о добродетели. не имели никакого успеха, другие же молча совершили величайшие дела своей светлой жизнью; тем больше совершили это мученики, издавая не голос из уст, но гораздо высший изустного – голос самых дел, которым они беседуют со всем человеческим естеством, говоря такие слова: посмотрите на нас, какие мы потерпели бедствия. А что мы потерпели, будучи осуждены на смерть и найдя вечную жизнь? Мы удостоились положить тела свои за Христа; но если бы мы теперь не предали их за Христа, то, спустя немного, должны были бы и невольно разлучить их с временной жизнью; если бы мученичество не пришло и не взяло их, то общая природная смерть пришла бы и разрушила бы их. Потому мы непрестанно благодарим Бога, что Он удостоил нас смертью, неизбежно необходимой, воспользоваться ко спасению наших душ, и то, что составляет необходимый долг, принял от нас, как дар, и притом с величайшей честью. Однако мучения тяжки и несносны? Но они продолжаются краткий момент времени, а блаженство от них – бесконечные веки; или – лучше – даже и на краткое мгновение времени эти мучения не тяжки для тех, которые взирают на будущее и стремятся к Распорядителю подвигов. Так и блаженный Стефан очами веры созерцал Христа, и поэтому не видел дождя камней, но вместо них исчислял награды и венцы (Деян.7:55). Так и ты перенеси взор свой от настоящего к будущему, и не получишь даже кратковременного ощущения бедствий.