Творения. Том 2: Стихотворения. Письма. Завещание

Богослов Григорий

43. К себе самому

В вопросах и ответах.

Где крылатые речи? – В воздухе.

Где цвет моей юности? – Погиб.

Где слава? – Сокрылась в неизвестности.

Где крепость хорошо сложенных членов? – Сокрушена болезнью.

Где имение и богатство? – Иное взял Бог, а другое 5. зависть передала в хищные руки злодеев.

А родители и священная двоица единокровных сошли в могилу. Оставалась у меня одна родина, но и оттуда изгнал злобный демон, воздвигнув против меня черные волны. Теперь я одинокий странник, скитаюсь на чужой стороне, 10. влача скорбную жизнь и дряхлую старость; не имею у себя ни престола, ни града, ни чад, хотя обременен заботами о чадах и, непрестанно скитаясь, день за днем провожу на ногах.

Где

сброшу с себя это тело? Где встречу свой конец? Какая земля, какая страннолюбивая могила укроет меня в себе? 15. Кто положит перст на мои померкающие очи? Благочестивый ли и друг Христов или один из зловерных? – Конечно, все это носит ветер, и одного малодушного может озабочивать мысль: гробу ли предадут мою плоть – это бездыханное бремя, 20. или останется она непогребенной в добычу хищным зверям, зверям, или бесстыдным псам, или птицам, или, если угодно Тебе, обращена будет в пепел, развеяна по воздуху, или без гроба брошена на высоких утесах, или сгниет даже в реках и под шумящими дождями. Ибо не останусь я один в безызвестности, не останется мой один прах не сложенным воедино, 25. как должно; хотя для многих лучше было бы, чтобы прах их не слагался воедино. Напротив того, последний день, по Божию мановению, соберет всех вместе от концов земли, хотя бы кто обращен был в пепел и лишился членов в болезни.

Одно извлекает у меня слезы и приводит в страх – это суд Божий, огненные реки и страшные темные бездны.

30. Христе Царю! Ты – мое отечество, моя крепость, мое блаженство, мое все! О, если бы в Тебе обрести мне успокоение жизни и вознаграждение за все заботы!

44. На лицемерных монахов

Один неразумный человек, живущий роскошно, богатый и высокомерный, вздумал недавно утверждать, что я роскошествую. Сверх всего прочего говорил он и то, что я богат, потому что свободен от дел, имею у себя сад и небольшой источник. Зато, отвечал я ему, умалчиваешь ты, несчастный, 5. о слезах, об узде, наложенной на чрево, о язвах на коленах, о бдении. Ибо всем этим умерщвляют плоть свою монахи, именно же монахи истинные (а неискусных кинем мы воронам). Но сколько, думаешь ты, дела душе, 10. которая воюет с телом и ополчается против мира?

Послушайте, миролюбцы, которые так много и так ненадолго кичитесь, послушайте, что говорят монахи: «Вы приобретаете, богатеете, вам предоставлено супружество, дети и все удовольствия, какие только приносят суша и море. А у нас есть, может быть, 15. источник или малый сад, или прохладный ветерок, или древесная тень – самые малоценные достояния. Если и это называете роскошью, то христианам не должно уже и дышать». Пусть жалуются на это одно! Один закон, один Бог, одно звание; 20. Христу угодно, чтобы все, совлекшись плоти, одинаково спаслись. Но вы нудите нас к совершенству, как будто не обязавшихся служить чем-либо людям. А если обязались мы служить только Богу, Сам Он знает это. Ты же недостоин судить меня, хотя я и худ, потому что раны твои хуже моих.

25. Как мрачен и бледен ты, юноша! Ходишь без обуви с распущенными волосами, едва можешь выговорить слово, хитон свис у тебя с пояса, или черная хламида чинно влачится по пятам. Если все это ради веры, то о сем должна свидетельствовать целая жизнь. 30. А если только одна картина, то пусть хвалит это другой! После этого «никто, по твоему, не берись за плуг или за заступ, никто не плати податей, никто не заботься о пропитании родителей, но были бы у тебя густая борода и волосяная одежда, которая бы натирала шею, и тогда предлагай новые догматы! 35. А если говоришь против правил языка и мечешь во всякого камнями, ты – Ангел, у тебя и волосы имеют немалую силу. Ведет ли кто теперь нечистую жизнь, или предан любостяжательности, или имеет обагренные кровью руки, или дал в себе место многочисленному легиону – не измождай своих членов, не изнуряй себя ни слезами, ни трудами 40. (все это басня), но переворочай книги [195] и, собрав все речения, стань ересеначальником; этим загладишь все грехи».

195

Леунклавий

читает – «книги», а не – «жизни», как у Биллия.

Всего лучше утруждать дебелую плоть возможными способами: молитвой, постом, заботами, бдениями. 45. Ибо чистому свойственно делаться еще более чистым, а порочному должно истреблять в себе хотя часть греха. Если же кто лицемерит, мне приятно в нем то, что утруждает свою плоть и в этом несет наказание за обман. Утучненная плоть и расширевшее чрево 50. не могут пройти сквозь узкие врата (см.: Мф.17:13).

45. Плач

О страданиях души своей.

Что претерпел я, злосчастный? Какой плач будет соответствен моим страданиям? Где возьму достаточный источник слез? Какую составлю песнь? Оплакивал ли кто смерть детей, досточтимых родителей, 5. милой супруги, или истребление любезной отчизны губительным огнем, или поражение членов лютой болезнью, никто так не сетовал, как рыдаю я о жестоко страждущей душе своей, в которой (о я, злополучный!) гибнет небесный образ.

Несомненно то, что человек есть тварь и образ великого Бога. 10. От Бога всякий исшел и к Богу идет, кто, устремя мысль горе' и плоть оковав духом, вождем своей жизни имеет милосердого Христа, а стяжание свое, язык и слух, самый ум и силу – все посвящает грядущей жизни, кто, 15. из все поглощающего мира исхищая все, чем возобладал похититель чужого достояния, богопротивный велиар, вносит сие в сокровищницы, которые тверже земных, и расхищаемых и разрушаемых, чтобы узреть самого Царя, чтобы, 20. совлекшись плоти и противоборствующей дебелости, соделаться богом и духом, стать в чине светозарного ангельского лика, за великие труды стяжать еще большую награду, не как прежде, взирая на легкий образ скинии, на письменное и разрушаемое изображение закона, 25. но чистыми очами ума созерцая самую истину и устами воспевая празднственную песнь. Такова цель человеческой жизни; к сему обитателей земли возводит великость Христовых страданий. Ибо Христос, будучи Бог, Начальник жизни, Превысший века, всегда Всецелый Образ бессмертного Отца, принял зрак раба, 30. вкусил смерть, вторично сретил жизнь, чтобы от рабства и от уз смерти избавить меня, возвращающегося к лучшей жизни.

35. Но не соблюл я досточтимых таинств Божиих, хотя душа моя и посвящена в тайны небесного восхождения. Грубая персть гнетет меня долу; не возмог я из грязи восстать и обратить око к свету. И обращал, правда; но между нами стало и очи мои закрыло облако — 40. это мятежная плоть и земной дух. Много на сердце суетных попечений блуждающего ума; они обращаются то к тому, то к другому, и отдаляют от меня Христа – Бога-Слово, потому что Жених не терпит общения с чуждой для Него душой. 45. Много лежит на языке тлетворных зелий пагубы, потому что язык – половина всех человеческих пороков, изрыгает ли он явное зло – гнев, который, особенно сильный, в своих порывах отнимает у человека ум, или, затаив в груди коварный умысел, 50. льет кроткие речи из мягких устен.

О, если бы приставлена была какая-нибудь дверь и к глазам, и к устам моим, не всегда отверзающимся на добро, чтобы я и видел, и слухом принимал одно полезное, а для худого сами собой замыкались у меня и зрение, и слух! 55. И для рук самое лучшее упражнение, чтобы они, чистые, непрестанно воздевались к небу и были покорны небесным законам; равно и для ног, чтобы они шли путем гладким, а не по тернам, не по утесам, не по стезе непреподобной. Но теперь, хотя каждый, дарованный мне Богом член и сам в себе полезен, и для полезной дарован цели, 60. однако же грех обратил его для меня в оружие смерти.

Какой же это правит мною закон? Отчего я на земле стал узником плоти? Как тело примешано к легкому духу? Не весь я чистая природа – ум, не весь и худшая – персть, но составлен из того и другого и нечто иное с ними. 65. А потому и терплю непрекращающуюся тревогу брани между враждующими взаимно – и плотью и душой. Я, образ Божий, вовлекаюсь в греховность; худшее во мне несправедливо противится лучшему, или убегаю грехов и противлюсь им, но не без труда, 70. после многих борений и при небесной только помощи.