Твой демон зла. Поединок
Шрифт:
– Игорь! – крикнул я: – Подай голос!
– Я иду… – срывающимся фальцетом откликнулся Пашутин. Вскоре его шаги стали громче, и я увидел спускающегося электронщика, за спиной которого, слившись с Пашутиным, виднелась темная фигура. Человек во дворе почти дошел до песочницы…
– Внимание! Воронцов, я считаю шаги! – сказал невидимый координатор всей операции: – Пашутин, вы идете строго под счет! Наш человек во дворе – тоже! Раз! Два!..
Пашутин был на последнем лестничном пролете, ведущем вниз, к выходу из подъезда. Теперь я ясно различал его бледное лицо. Тем временем во дворе
– Три! Четыре! Пять! – продолжал считать голос. В подъезде повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь звуками шагов спускавшихся.
Вдруг Пашутин резко, не сгибаясь, прыгнул вперед с отчаянным криком:
– Стреляй!!!
Тишину вспорола автоматная очередь. Игорь вскрикнул, ломаясь в прыжке пополам, но мне хватило времени, чтобы вскинуть пистолет и не целясь выстрелить в темную фигуру на лестнице.
После выстрела тот осел, а я уже повернулся и дважды выстрелил из-за подъездной двери по рванувшемуся к «ракушке» человеку с дипломатом. Попал я в него или не попал, времени разбираться не было. Мне хватило того, что я увидел, как человек во дворе упал, дипломат вылетел у него из рук и приземлился на кучу рыхлого снега возле все той же песочницы.
Я наклонился над распластавшимся на ступеньках телом Игоря, потрогал «точку жизни» на шее. Пульса не было! Мертв…
«Все, звиздец! Эх, Игорь, Игорь… Надо спасать Прибор!», – пронеслась в голове мысль. Но прежде нужно было обезопасить тылы, и я бросился вверх по лестнице, наступив на труп боевика, который шел за Игорем.
На ходу вытащив из кармана бронежилета светошумовую гранату, я в два прыжка преодолел лестничный пролет, отделявший меня от площадки между первым и вторым этажами, выдернул чеку и закинул гранату на второй этаж, к дверям квартиры. Ухнуло, раздался пронзительно оглушающий визг, и тут же полыхнуло так, что в глазах заплясали «зайчики», не смотря на предусмотрительно сомкнутые веки.
Я практически на ощупь проскочил последний пролет, и еще на бегу, пригибаясь к ступенькам, выстрелил по двум бестолково топчущимся у открытой двери силуэтам.
На ходу подхватив валяющийся у одного из тел автомат, я влетел в квартиру, вихрем пронесся по комнатам, и на кухне меня чуть не вырвало, когда я наткнулся на труп Элеоноры Тимофеевны, убитой выстрелом в затылок. Женщина лежала на полу, неловко подвернув руку, наброшенный на голое тело старый махровый халат распахнулся, а в добрых близоруких глазах застыл ужас… Я прикрыл полой халата дряблое, старушечье тело, скрипнул зубами и выскочил из кухни.
Больше в квартире никого не было…
Выглянув в окно пашутинской комнаты – трое человек, пригибаясь, бежали с разных сторон к центру двора, где одиноко лежал на снегу коричневый дипломат. Медлить было нельзя, и я, разбив толстым дырчатым стволом автомата неизвестной мне конструкции окно, начал поливать бегущих длинными очередями, закусив губу. И заставил таки всех людей во дворе прижаться к земле, а потом – отползти назад!
«Хрена вам, а не Прибор!», – вертелась в голове дурацкая присказка: «Хрена вам! Хрена!»
Подхватив табуретку, я вышиб остатки стекла, торчащие в рамах, и выпрыгнул со второго этажа на стоящую
«Думай, Воронцов, думай! Ну, давай, не раскисай, сейчас не время! Надо выбираться из этой „ямы“!», – я внимательно следил за двором, одновременно «накачивая» себя, подталкивая к позитивным мыслям, которые могли бы помочь найти выход из сложившейся ситуации…
Время шло. Я сидел за Москвичом уже минут пять – непростительная задержка с точки зрения профессионала, противник мог перегруппировать свои силы, мог скрыто подкрасться, нанести внезапный удар…
Хрена вам, а не Прибор!
Ничего путного я так и не надумал. Понимая, что я попал в патовую ситуацию, я понимал и другое – мне остается только действовать, быстро, внезапно, ошеломляюще для противника, с риском для своей собственной жизни. На миг я представил лицо Кати, мысленно попрощался с нею, и вдруг ощутил, что жизнь моя с этого момента пошла каким-то зигзагом, и совершенно неизвестно, какой у этого зигзага будет конец.
Ну, господи помоги! Хрена вам, а не Прибор!
Я вскочил и со всей скоростью, на которую было способно мое тело, побежал к дипломату. Стрелять по мне стали не сразу, но зато потом ударили сразу из нескольких стволов. Пули шипели в слежавшимся снегу, свистели вокруг, и я, так не кстати, вспомнил старую солдатскую поговорку: «Свист пули, которая тебя убьет, ты не услышишь!»
Но все же: Хрена вам, а не Прибор!
Сменив обычный бег на «маятник», я, как мог, сбивал стрелявшим прицел, но все равно шансов уцелеть было ничтожно мало!
«Качать маятник» – наука довольно сложная, нужны месяцы тренировок, чтобы научиться чувствовать противника, его психологию, чтобы сразу понять манеру его стрельбы… Я же лишь несколько раз, во время учебы в «Щите», ходил «маятником» на полигоне, и теперь мне приходилось туго. Про себя я проговаривал движения: «Левая нога, правая нога, шаг, другой, присел, еще раз присел, корпус, поклон, прыжок в сторону…»
Вроде бы пока, тьфу-тьфу-тьфу, получалось не плохо, но стоило только мне так подумать, как я оступился на предательски скользком от воды и наледи асфальте, на секунду прекратил своё «броуновское движение», и тут же пуля ожгла ногу, словно ее стегнули раскаленным железным прутом, и почти в то же мгновение запламенела щека, а по шее потекла струйка теплой крови.
Хрена вам, а не Прибор! Хрена вам, а не Прибор!! Хрена вам, а не Прибор!!!
«Не добегу!», – в отчаянии понял я, и продолжая твердить свою боевую мантру, прыгнул вперед, потом назад, морщась от жжения выше колена, перекатился через плечо, и следующим прыжком приземлился практически рядом с дипломатом! И вдруг стрельба прекратилась…
«Они боятся повредить Прибор!», – понял я. Верно мое предположение или нет, выяснять не было времени. Я подхватил нагретый солнцем чемоданчик, поднял его, как щит, перед собой, и из-за этого прикрытия начал осматривать безмолвные окна домов, мокрые красные и серые крыши, черные провалы чердачных отдушин.