Твой гнусный секрет
Шрифт:
Одного тонкого слоя тонального крема для его кожи оказалось достаточно. Никаких высыпаний, приметных капилляров или синяков под глазами на холёной мордочке не присутствовало. Поэтому, миновав этап с маскировкой недостатков, София приступила сразу к контурированию: подчеркнула скулы, сгладила благородную горбинку на носу, хотя рука чесалась, наоборот, заострить на ней внимание. Но то было приемлемо для художественной или фэшн съёмки, никак не для каталожной, где модель выступала в качестве фона и не могла перетягивать на себя внимание с рекламируемого
Закончив с бровями, София окончательно расслабилась, взяла коричневый каял для глаз и предупредила:
— Я слегка подведу тебе слизистую, идёт?
— Это больно?
— Ну, если только тыкать в сам глаз, — иронично предположила она и наклонилась ближе. Чуть-чуть оттягивая веко, стала короткими штрихами заполнять межресничку. — Честно говоря, подводить глаза необязательно в мужском макияже, тем более для каталожки, но я перфекционист и люблю всё доводить до идеального состояния.
— Ты довольно умело делаешь макияж.
— Спасибо.
— Почему сама не красишься?
— Я и так хороша, — на автомате ляпнула София.
Многих интересовало, почему она в свои года пренебрегала декоративной косметикой в повседневной жизни. Этот невыносимый вопрос по популярности занимал почётное второе место. Хотя бы раз в неделю, но она слышала какой-нибудь комментарий из разряда: «Подкрашенные ресницы ещё ни одну девушку не испортили». Притом эти же лицемерные люди осуждали других девушек за яркий макияж, за глаза называли дурнушками, прячущимися за толстым слоем штукатурки.
А когда на мозги капают с одними и теми же повторяющимися вопросами, хочешь или не хочешь — со временем сформируешь базу быстрых ответов. Так уж вышло, что из всех вариантов сейчас выпал самый нарциссический. Но она даже толком смутиться не успела, как услышала:
— Согласен, — Доминик усмехнулся, так мощно выдохнув, что заставил почувствовать горячее дыхание на своей щеке. — Хорошенькая… особенно на таком расстоянии.
Взгляд скользнул по его напряжённому лицу, зацепился за губы, которые он именно в этот момент решил облизать, и всё её спокойствие как сдуло.
София резко отклонилась назад. Уронила карандаш, обо что-то запнулась. В попытке поймать равновесие дёрнулась в обратную сторону, и в конце концов плюхнулась ему на колени.
Их лица замерли в ещё более тесном соседстве, чем когда она подводила глаза. И, скорее всего, они столкнулись бы носами, если бы София не успела выставить руки, упёршись ладонями в твёрдую, рельефную грудь Доминика. Кто бы сомневался, что у этого идеального парня могла быть какая-то другая грудь, кроме как накачанной.
— Я… извини, — прошептала она и отодвинулась. И хотела уже соскочить с чужих ног, но его руки по-хозяйски легли на её бедро и талию, наоборот, придвинув к себе ближе.
— Думаю, так тебе будет удобнее работать, — серые чуть сощуренные глаза горели озорным огоньком. Но даже сейчас из-под игривости пробивалось тонкое, горьковатое послевкусие спрятанного за пазухой ножа.
— Нет, мне вполне удобно стоя! — и скинув с себя нахальные
— Ты вообще кушаешь? Пёрышко тяжелее тебя будет.
— У меня кость тонкая, — огрызнулась она. Больше косметики её раздражали лишь разговоры о весе. Схватила баночку с бальзамом для губ и дрожащей в руках кистью быстро размазала бесцветный гель по его губам. — Всё, я закончила. Можешь идти.
Однако весь вид Доминика красноречиво заявлял, что он не собирался освобождать Софию от своей компании: от праздно развалившийся на стуле позы до бестактного взгляда, продолжающего разглядывать её лицо.
Впрочем, она девушка негордая — может и сама уйти. Поэтому, развернувшись, стала шустро собирать косметичку. Почти закончила, когда у него пикнул телефон, и Доминик поднялся со стула со словами:
— Рокс опоздал всего на двадцать две минуты. Невиданная для него пунктуальность, — досадливо хмыкнул он. А в следующее мгновение его губы оказались возле её уха, чтобы вполголоса сказать: — Насчёт дня рождения, подумай ещё раз. Может, всё же придёшь… я был бы этому очень рад.
София обернулась, с твёрдым намерением попросить его не вторгаться в её личное пространство, но Доминик уже шёл к двери. Она смотрела на удаляющуюся спину и чувствовала тоску безысходности. Как выбраться из постепенно затягивающейся петли, если даже не понимаешь, из-за чего тебе её накинули на шею?..
Идти в зал, где проходила фотосъёмка, так же сильно не хотелось, как и в гримёрку. Но услуги помогайки входили в её зарплату. Далеко не маленькую зарплату для вечерней подработки. Нередко на их студии фотографы останавливали свой выбор как раз из-за того, что в стоимость высокой аренды входили услуги ассистента. Им постоянно было необходимо что-то подавать, приносить или уносить, а главное — бесконечно перестраивать свет.
Поэтому затолкав поглубже своё «не хочу», София зашла в зал и учтиво улыбнулась молодому мужчине, нахмурившему брови при её появлении. Обычно именно так на неё и реагировали новые клиенты. Потом одни спрашивали: не заблудилась ли она? Другие хвалили за сознательность в столь юном возрасте. Практически все видели в ней ребёнка, а она не стремилась их в этом разуверить — не врала в открытую, а просто недоговаривала.
Творческий народ частенько отличался свободными нравами и страсть как любил фотографировать обнажённую натуру. Легче прикинуться несовершеннолетней, чем объяснять, почему она не хочет принять участие в столь весёлом мероприятии. Иногда возникало такое ощущение, что фотосессия в стиле «ню» — что-то вроде боевого крещения, через которое должны пройти все, кто хочет работать с фотографией.
Своего знакомого — парня лет тридцати с жидким хвостиком из тонких светлых волос, собранных обычной чёрной резинкой на макушке — Доминик, видимо, ещё очень мягко обозвал. Не то, чтобы у неё был богатый опыт общения с бабниками, но первое впечатление о Роксе сложилось у Софии, как о человеке, капитально сдвинутом на интимной теме.