Твой любимый курьер
Шрифт:
– Похоже, тебя потеряли, – сказал я, осознав вдруг, что меня унесло куда-то не туда. Даже в моей голове всё это звучало жалко. Не хотелось быть таким.
После бани и где-то двух с половиной литров пива меня разморило. Я прилёг на веранде на освободившийся диван и заснул. Проснулся посреди ночи оттого, что зажрали комары. Из предбанника доносились голоса, хотя свет не горел. Я прислушался.
– Костя, отстань, мне плохо, – твой голос дрожал и срывался на визг.
– Пушок, ну чего ты? Обиделся, что ли? – спросил Костян как-то неестественно ласково. – Я ведь в шутку это сказал. Ну иди сюда.
Я сел, едва не словив похмельные вертолёты, и попытался сообразить,
– Не трогай, – простонал ты, когда всё стихло. Я напрягся.
– Не ори, ты же не хочешь, чтобы вся округа сбежалась посмотреть, чем мы тут заняты. Успокойся, тебе ведь тоже будет хорошо. Я обещаю.
– В прошлый раз ты тоже обещал, только после я даже на работу выйти не смог.
До меня потихоньку стало доходить, свидетелем чего я умудрился стать. Чугунная голова ещё больше потяжелела. Я попытался сглотнуть, но в горле будто песок застрял. Нет, у меня не было проблем с тем, что вы двое трахаетесь. Если задуматься, между вами с самого начала чувствовалось что-то такое. И то, что мой лучший друг за другую команду играет, тоже не особо волновало. В принципе, Костян никогда особо не скрывал свой интерес к обоим полам. Меня напрягло не это. Я ж не какая-то там сволочь необразованная, чтоб судить людей за их сексуальные предпочтения. Я разнервничался из-за того, что со стороны это звучало, как принуждение. Меня одолевали сомнения по поводу того, должен ли я вмешаться. Костяну, наверное, было бы параллельно. Я боялся, что поставлю тебя в неловкое положение.
Глухой удар. Снова возня. Сдержанный не то вздох, не то стон. Дважды я подскакивал с места в намерении пойти и проверить, действительно ли всё в порядке. Но оба раза возвращался и падал обратно на диван.
Шлепок и снова глухой удар. Этот я узнал, так диван в предбаннике ударяется о стену, когда на него слишком резко садишься. Или ложишься. Я тяжело вздохнул, поморщился и достал сигарету. Ещё один удар дивана о стену, еще один слабый стон. Нужно было уйти в дом, чтоб не слышать, но дверь открывалась с таким жутким скрипом, что казалось, могла перебудить всю улицу. Я докурил и лег обратно, накрыв голову скомканной толстовкой.
Часть 2
Утром, никого не предупредив, я уехал домой на первой маршрутке. Пусть я не сделал ничего плохого, мне было как-то стыдно показаться на глаза тебе или Косте. Окончательно протрезвев, я оказался в прострации. Ощущения были странные, вроде у вас всё хорошо закончилось, но мне было неспокойно. Наверное, я просто должен был забыть об этом. Но то, что между вами происходило, выглядело слишком неприглядно с моей точки зрения. Не ожидал подобного от Костяна. Мы ведь с детства дружим. Я не особо моралист, но как по мне, если уж трахаешься с кем-то, не стоит его стремать при всех. А если тебе действительно стрёмно, зачем тогда трахаться? Тем более, у Костяна никогда не было проблем с поиском партнёров.
Постепенно эти мысли вытеснили другие. Появились первые отклики на разосланные мною резюме, ещё мама начала капать на мозг со своей магистратурой. Про себя осудив Костю, я занялся своими делами.
До службы меня уверяли, что военный билет открывает многие двери для парней. Типа, у работодателя появляется уверенность, что ты точно никуда не денешься и будешь работать у него до старости. Какая ж это всё херня. За то время, что меня не было, и мои профессиональные навыки, и информация, которую я получил во время обучения и практики в строительной компании, потеряли актуальность. Я осознал, что инженером-геодезистом, как прежде, мне не быть. Во всяком случае, пока я заново не изучу всё, что забыл или пропустил. Так что выбор у меня был между замерщиком и специалистом по перекладыванию бумаг в кадастровом
Почти сразу после трудоустройства меня отправили на объект в пригороде. И хотя июльская жара наконец спала, уступив место дождливо-душному августу, я начал жалеть, что отказался от участи офисного планктона. Работать приходилось в грязи и в условиях отсутствия нормальных средств санитарии.
С тех выходных на даче прошло две недели. Костян всё это время в сообщениях допытывался, с чего я так резко свалил, и порывался встретиться. Видимо, решил, что всему виной его длинный язык. Значит, осталось ещё в нём что-то человеческое. На сообщения я отвечал коротко, и как мог отмазывался от встреч, ссылаясь то на усталость, то на занятость. И тогда Костян применил тактическую хитрость. Мне позвонила его мама и пригласила к ним домой, сказала, что хочет поблагодарить меня за помощь на даче. Отказать ей было куда сложнее, ведь они дружили с моей мамой и, хотя теперь жили в разных городах, регулярно созванивались. Скажи я Инне Александровне, что плохо себя чувствую, и мама бы тут же прикатила лечить меня, а видеться с ней мне пока не хотелось. Пришлось в пятницу даже отпроситься пораньше, чтоб заехать домой и привести себя в божеский вид перед походом в гости.
Семья Кости переехала сюда шесть лет назад. Он тогда должен был пойти в девятый, а я как раз закончил школу и поступил в институт. Так и получилось, что мы, хоть и виделись теперь реже, но продолжали общаться. Инна Александровна была этому очень рада, больше всего она боялась, что сын на новом месте свяжется с дурной компанией. Из-за того, что я не шлялся по ночам где попало, а всё свободное время тратил на компьютерные игры и ЛитРПГ, мне удалось заслужить у неё репутацию хорошего парня.
Частенько когда я приходил к ним, она начинала рассказывать, как в детстве я защищал Костика от хулиганов и помогал ему с учёбой. На самом деле лишь часть из этого была правдой. Костю действительно поколачивали, потому что он был мелким, щуплым, но жутко языкастым. До седьмого класса мне часто приходилось вытаскивать его из драк, которые он сам же и спровоцировал. Что до учёбы, то это у меня с ней были проблемы. А Костян понимал всё, что мне задавали, несмотря на два класса разницы. И не просто понимал, а ещё и умудрялся как-то мне объяснить.
Дома у Костяна за полтора года ничего почти не изменилось. Мы сидели втроём на кухне и пили чай с тортом, который я принёс. Инна порывалась накормить меня, но я вежливо отказался, памятуя, что готовка не самая сильная её сторона. Некоторое время она удивлялась, каким я стал серьёзным и возмужавшим, а потом ударилась в воспоминания о нашем с Костей детстве. Сам Костя молчал, задумчиво поглядывая на меня. Ждал, когда матери надоест пересказывать одно и то же по десятому кругу, и она уйдёт заниматься своими делами. В конце концов так и случилось.
– Ладно, мальчики, вам, наверное, есть о чём поговорить, – сказала Инна Александровна, поднимаясь со стула. – Только не деритесь, ладно?
Всегда поражался этой женской проницательности. Мы ведь и слова друг другу не сказали, а она смогла уловить это напряжение между нами.
– Всё нормально, мам, – ответил Костя, пытаясь увернуться от её ласкового потрепывания по волосам. – Мы ведь и не ссорились даже. Правда, Жень?
Он глянул на меня виновато и с надеждой, как в средней школе, когда мы ругались и переставали разговаривать. В основном так было, когда я по его милости огребал от старшаков. Я кивнул скорее чтобы успокоить его маму. На самом деле мне всё ещё было не по себе от того, что произошло тогда на даче. Инна Александровна улыбнулась, похлопала меня по плечу и вышла.