Твой маленький монстр
Шрифт:
— Зачем тебе мой браслет? — взбешенно рычу, вглядываясь в испуганные глаза. До чего ж красивые, зараза… синие и холодные как скованные льдами васильки. Но страх в них довольно скоро сменяется привычной наглостью. Что ж, на сей раз Карине удалось меня вывести.
— Твой? — понизив голос, усмехается она. — С какой стати здесь вообще что-либо может быть твоим?
— Я живу в этом доме, точно так же как и ты.
Она так близко, что путаются мысли. Волнистая прядь щекочет мне плечо, отчего в окаменевшем паху вдруг становится
— Ты тут живёшь на деньги моего отца, побирушка, — добивает Карина. В тихом голосе столько яда, что будь он реальным, хватило бы на весь район. — Хочешь иметь что-то своё, так иди, заработай, а пока что ты — обычный нахлебник! И отношение к тебе будет соответственным.
Боже, дай мне сил не задушить её! Если раньше у меня оставались какие-либо сомнения насчёт сводной сестрицы, то теперь они окончательно развеялись. Дёрнув на себя Карину, с трудом давлю в себе порыв хорошенько врезать по перекошенному ненавистью лицу.
— Ты… бездушное, эгоистичное, стервозное создание, — шепчу, чувствуя, как меня начинает колотить от отвращения к ней, к себе, к своему положению вечного гостя. — Если бы наши родители не любили друг друга, ноги бы моей здесь не было! Можешь не волноваться, завтра же найду подработку.
— Ага, братишка, сделай одолжение, — вызывающе задирается острый подбородок, но в глазах, отчего-то плещутся слёзы.
Я опускаю взгляд, и только сейчас замечаю, что продолжаю сжимать её руки, практически перекрывая кровоток. Виновато разжимаю пальцы, отпуская неестественно белые, ледяные кисти. Не в моих правилах издеваться над слабыми. Даже когда они того заслуживают.
— Убирайся, — безумный стук сердца перекрывает все посторонние звуки.
Впервые на моей памяти Карина выполняет озвученную мной просьбу, а я ещё долго отсутствующе смотрю на закрывшуюся дверь, и вижу доверчиво прильнувшую ко мне девчушку, до смерти напуганную безобидными курами. Трогательное, тёплое воспоминание, которое раз за разом возвращало мне улыбку после её выходок.
Тогда я впервые захотел о ком-то заботиться, стать той малышке родным и нужным, но эта беспринципная тварь её только что уничтожила.
Все выходные не высовываю носа из своей спальни. Я сама себе противна. Часами уверяю себя, что поступила правильно, ведь теперь Троллю будет не до зубрёжки и мне больше не придется выслушивать папины нравоучения. Но стоит закрыть глаза, как душу рвёт пронзительный взгляд Рината. Не перегнула ли я палку? Разве может человек вместить в себя столько невысказанной боли?
Он сутками где-то пропадает, а Илона не может понять, что происходит с её некогда примерным сыном. Мне очень неудобно перед мачехой ведь, по сути, она никому ничего плохого не сделала. Что бы она сказала, узнав о происшедшем? И как мне поступить?
Даже посоветоваться не с кем. Тоскливо просматриваю список контактов. Более тысячи знакомых, и ни одного друга.
Подумав, набираю Владлена. После томительной череды длинных гудков, с надеждой улыбаюсь его запыхавшемуся голосу.
«Карина, ты немножечко не вовремя. Что-то случилось?»
«Случилось. Мне нужен твой совет»
«Это потерпит часик-другой?»
«Да. Наверное…»
«Замечательно», и сбрасывает звонок.
Перезванивает дядя только вечером. К тому времени во мне что-то успевает перегореть.
— Никто никому ничего не должен, — твержу себе, безучастно глядя в окно, откуда, сейчас виднеется лишь хмурый небосвод и верхушки деревьев, припорошенные осенней ржавчиной. — Наплюй на всех.
«Кариночка, так что там у тебя приключилось?», слегка заплетающимся голосом спрашивает Владлен. Я ему пересказываю. Равнодушно. Почти…
«Одобряю, молодчина»
«Наверное»
«Тебе его жалко, что ли?»
«Я уже не знаю…»
«Соберись, тряпка! И никогда не сожалей о том, что уже сделано. Давай, малая, я в тебя верю». Затем, икнув, прощается.
Эта выходка довольно скоро возвращает мне статус хорошей, ответственной дочери. На фоне Рината, я теперь сущий ангел. Он же постепенно скатывается в учёбе и домой приходит только спать. Усталый и злой на весь мир. На все расспросы родителей отвечает туманно: «гулял».
Через пару месяцев мне удаётся проследить за ним, так я узнаю, что Тролль после тренировок подрабатывает на автомойке. Проведай отец, как и где на самом деле проводит досуг собственный пасынок, его бы инфаркт хватил, но папе некогда нами заниматься, а Ринат молчит, желая обрести хоть частичную независимость.
Мы, как и прежде, продолжаем избегать друг друга, с той лишь разницей, что его ко мне отношение сильно изменилось. Если раньше я вызывала в нём раздражение, упрёк или непонимание, то теперь — исключительно холод и равнодушие. Ринат смотрит на меня, как на пустое место.
И вроде можно праздновать, цель достигнута, враги повержены, но, как бы ни так! Стоит ему попасть в поле моего зрения, как сердце начинает тихонечко ныть. Это настолько бесит, что сумка для поездки к дяде собрана мною ещё в середине апреля.
Сдам ЕГЭ и прощай Тролль! За лето я тебя забуду…
Год спустя
— Жизнь то ещё дерьмо.
Констатация потягивающего вино Владлена звучит сухо и неопровержимо.
Подавившись чаем, вопросительно смотрю на своего родственничка. Последние минут сорок он со свойственной творческим людям отрешённостью смотрит в одну точку и, судя по потерянному виду, развивать свою мысль не планирует. Даже завибрировавшему на столе телефону не удаётся его растормошить.