Твой враг во тьме
Шрифт:
– Ты знаешь, где выключатель? – недоверчиво спросила она.
Но в ответ получила стандартный вопрос:
– А что это такое?
– Когда ты пришла, здесь было темно, – издалека начала Лёля. – А сейчас…
– Ты любишь спать в темноте? – перебила Олеся. – И не боишься? Ну, как хочешь.
Она прижала растопыренную ладонь к стене рядом с дверью, свет погас, а затем снова щелкнул замок.
– Олеся… – почему-то шепотом позвала Лёля, но ответом была тишина. Девочка исчезла, не сказав на прощанье ни слова.
Лёля
Интересно, кто эта девочка? Чья-то дочь… Определенно не Асана и не доктора, и не какой-то Любки, довольно неприятной особы, судя по всему. Тогда чья? У чьей дочери может быть сто кукол, чьей дочери все дозволено, а дотронутся до нее хоть пальцем – всем головы поотрывают? Ответ может быть только один: Олеся – дочь Хозяина. Итак, Лёля невзначай познакомилась с принцессой… Ну что ж, если ее и впрямь доставили сюда развлекать или учить это странное создание, то задача вряд ли будет сложной или неприятной. Девочка вроде бы довольно милая…
Вот именно – вроде бы! Лёля пока ничего о ней не знает, кроме того, что Олеся наполовину сирота. Должна быть какая-то причина, чтобы гувернанток для милой, одинокой, не по годам разумной девочки подбирали на проезжей дороге. Да любая согласится пожить и поработать в таком роскошном домике! Причем Хозяин явно щедро платит за обучение единственного ребенка. Или нет? Или он жмот американский – в смысле новорусский жмот? И он похищает учительниц, заставляет их вкалывать задарма, а потом выгоняет вон – предположительно в деревню, – не заплатив ни копейки? И что они делают в этой загадочной деревне? Их что, как во времена оны, насильно выдают замуж за крестьян? Или вообще продают в рабство, как похищенных в Чечне? Асан ведь кавказец!
Лёля обхватила руками плечи: ее начал бить озноб. Ну, напридумывала себе страхов, попыталась урезонить себя. Надо, как минимум, снять мокрое, тогда и дрожь уймется.
Она кое-как нашла гардероб, покидала туда одежду, потом методом многократного тыка нашарила кровать и легла, сжавшись в комок, безуспешно пытаясь согреться. Как-то вдруг, внезапно, пугающе, встала перед ней неприукрашенная истина: что впереди – неведомо, но подарков от судьбы ждать не стоит. Она одна, совершенно одна, в этом жутком дворце, и помощи ждать не от кого. Да и позвать-то на помощь некого!
«Мамочка!» – жалобно подумала Лёля. Господи, но что сможет мама? Искать пропавшую дочь с милицией? Да к тому времени, как органы правосудия хотя бы поймут, что человек исчез бесследно, Лёлины косточки небось уже успеют побелеть под ветром! Один человек есть на свете, который мог бы ее найти… если бы захотел. Он бы почувствовал, что Лёле плохо, он бы…
Нет. Прошли те времена!
Лёля где-то читала: рыбы и киты изъясняются между собой ультра– и инфразвуками. Когда-то
И вдруг Лёле такой мелкой, глупой, ничтожной показалась причина их ссоры… Какая-то соломинка сломала спину верблюда, вот уж воистину! И сколько всего рухнуло из-за этой соломинки. Нет, все-таки надо было найти Дмитрия наутро, рассказать о ребенке. Он бы раскаялся, одумался и заставил одуматься Лёлю. Он бы не позволил ей сделать аборт, возможно, сейчас они были бы уже женаты, и она бы не попалась так доверчиво в ловушку, расставленную Мордюковым. Но теперь… Теперь у нее нет никакой надежды на помощь извне. Разве только… разве только проговорится Мордюков.
И, уткнувшись в подушку, Лёля тихо, безнадежно заплакала, молясь, чтобы господь заставил заговорить этого негодяя, который предал ее, продал…
Она не знала, что молит небеса воистину о чуде: чтобы они заставили заговорить мертвеца!
Марина Алексеевна Нечаева. Июль, 1999
– Здравствуйте. Лёля Нечаева здесь живет?
Марина Алексеевна вскинулась от недополотой морковки и, еще не посмотрев, кто там стоит за оградой, бросила взгляд на мужа.
Нет, он спокойно собирает малину, не слышит ничего. И слава богу. Всю эту неделю самым трудным было скрывать свое беспокойство, потом тревогу, а потом и страх от мужа. Но если его и удивляло, что Марина вдруг стала какая-то нервная и непрестанно бегает на почту в соседнюю деревню звонить в город, то вполне поверил объяснению, будто звонит она в Москву по издательским делам. В подробности он не вникал – сам старался держаться сейчас в стороне от самомалейшего волнения. И узнать, что с Лёлей что-то приключилось… Нет, даже представить страшно, чем это может обернуться!
Марина Алексеевна резко махнула высокому мужчине, чья фигура едва виднелась за переплетением вишенных ветвей, усыпанных красной ягодой: идите, мол, туда, туда, в сторону!
К счастью, незнакомец оказался сообразительным: не стал громогласно «чавокать» и послушно двинулся к калитке, которая была по другую сторону дома. Марина Алексеевна, еще раз воровато оглянувшись, отбросила царапочку и порскнула за угол, чуть ли не пригибаясь на ходу, как под обстрелом. Выскочила на асфальтированную дорожку между клумбами и ринулась к калитке.
– Проходите. Только говорите тише, пожалуйста. Давайте вот здесь посидим, за сараем, хорошо?
Высоченный русоволосый парень и бровью своей крутой не повел, словно так и было среди людей принято, чтоб гостя сразу тащили в самый укромный уголок, подальше от посторонних глаз. Послушно зашагал вслед за Мариной Алексеевной. Она затылком чувствовала его пристальный взгляд, машинально поправила расползшийся узел волос, обернулась – и вдруг догадалась, кто это. Всплеснула руками, всматриваясь в неулыбчивое лицо, светлые прищуренные глаза: