Твой XVIII век. Твой XIX век. Грань веков
Шрифт:
Вот при каких обстоятельствах автор «Былого и дум» передал рукопись первому читателю.
1 мая 1907 г.
«Дорогая Маша!
При такой старости, в 84 года, всякий лишний день — подарок судьбы…
Я несколько времени тому назад отправила маски и руки (Нат. Ал. Герцен) Тате, чтобы она отправила все в Румянцевский музей; я получила оттуда письмо, где желают иметь все герценовское. У меня Грановского ничего нет, был только портрет, который я давно Некрасовой послала, он находится
Теперь взялась за Радищева. Я читаю историю русской литературы Полевого, он хвалит Екатерину, — так чтоб не впасть в односторонность, не мешает из другого ключа напиться. У меня Радищев еще лондонского издания, и в той же книге — записки князя Щербатова, ярого поклонника старины, который возмущен до глубины души «вольными» нравами века Екатерины. Перед обоими предисловие написано Герценом великолепно. Ну, вот я и питаюсь этими, а то и в другие загляну, что под руку попадется… могу теперь чаще в Пушкина заглядывать; я ужасно люблю поэзию, хоть сама не в состоянии двух стихов сплести…»
Каждый год все больше удаляет от незабвенных 1840-х и 1850-х. Солнце отсчитывает дни и десятилетия.
Я иду и возвращаюсь каждый день, а ты уйдешь однажды и больше не вернешься…
Очень далека старая глухая женщина от Тобольска, Вятки, Москвы. Ровесников почти никого не осталось, постепенно вслед за отцами уходят и дети.
Несчастный друг! Средь новых поколений Докучный гость и лишний и чужой…Но откуда-то — по случайным русским газетам, письмам, обрывкам разговоров — она судит о том, что делается на родине, судит очень верно и понимает все как-то легко и просто.
21 октября 1907 г.
«…Видно, ничего на свете не вырабатывается без борьбы, без насилья. Мне так тяжело, как в России теперь почти все вверх дном, и ни в какие Думы [75] не верится; это точно комедия с детьми, которыми позволяют потакать. Покуда наверху не поймут, что надобно дать больше инициативы и свободного обсуждения, одним словом — дать расти, ничего путного и из новой думы не вылезет…
Думаешь, думаешь, и под конец кажется безнадежным…»
75
То есть в Государственную думу.
5 марта 1908 г.
«Милейшая моя Маша!
Ты все о моем рожденье знать хочешь, оно не убежит, если сама не убегу, на что уже столько возможностей имеется. Рожденье мое по русскому стилю 3 апреля, а здесь 15-го, и стукнет мне целых восемьдесят пять лет — пора и честь знать, пора убираться. Силы очень плохи… И если это будет идти дальше, то я и знать не буду, как быть…»
19 мая 1908 г.
«…Ты все спрашиваешь, как я рожденье провела; я уже писала тебе, что Герцены все прибыли с Татой во главе, племянник ее профессор Николай с женой, Терезина, жена покойного Саши, с дочерью — всего пять человек. Я точно предчувствовала и заказала торт, который очень кстати пришелся…
Делаю каждый день немного гимнастики; из этого видишь, что я не поддалась, но
Пасха…
В тишине моего сердца, одна праздновала ее воспоминаниями».
Мария Каспаровна все работает, читает, пишет. Никакого героизма здесь нет: для нее героическим усилием было бы хныкать, брюзжать, перестать быть собою. Когда-то Герцен читал ей из Гёте:
Mut verloren — alles verloren, Da wares besser — nicht geboren [76] .Много толкуют о том, как важно уметь удивляться — видеть необыкновенное в обыкновенном. С этого удивления начинается не только настоящая поэзия и наука, но и здравый смысл. Долголетние старики удивляются легче, чем молодежь: той все новое не в новинку. Но многие, к сожалению, слишком многие старцы, не удивившись ни разу в молодости, так и не пожелали удивляться позже: не удивлялись дилижансу — ворчат на самолет.
76
Потерять мужество — все потерять.
Лучше тогда бы не рождаться (нем.).
Мария Каспаровна же, наверное, удивлялась дилижансу еще в те времена, когда звалась мадемуазель Эрн. А теперь… «Теперь стремятся завоевать воздух…»
«Читала хороший артикль [77] против аутомобилей в социальном смысле… Аутомобиль исключительно для богатых людей и создает опять привилегированный класс». «Граф Цеппелин устраивает воздушное путешествие [78] , и это необыкновенно интересно».
Вот и еще год прошел, а в таких летах, как шутит сама Рейхель, это сверхурочная служба, за которую начислять надобно.
77
Статью.
78
Первые опыты по созданию дирижаблей.
Мемуары ее закончены, отправлены в Россию, выйдут в 1909 году с приложением некоторых писем Герцена.
3 января 1909 г.
«Юша мне много рассказывала о русском житье-бытье и о новых отношениях между молодыми людьми. Прогресс ли это — не могу знать и сказать; я только вижу, что что-то перерабатывается и бродит.
Вот когда будешь читать письма А.И. ко мне, которые будут не в далеком времени печататься с несколькими и моими воспоминаниями, ты увидишь — он уже сомневался и сознавался в неготовности молодого поколения.
Я только несколько писем поместила, у меня их гораздо больше, со временем, может быть, и их печатать будет можно…»
Старая мирная женщина — и не публикует ни одного лишнего письма. У нее отличная конспиративная школа.
25 июня 1853 г. Герцен — М. К. Рейхель. Из Лондона в Париж:
«Типография взошла в действие в середу. Теперь было бы что печатать, «пожалуйте оригиналу-с». Ах, боже мой, если б у меня в России вместо всех друзей была одна Мария Каспаровна — все было бы сделано. Не могу не беситься, всё есть, сношения морем и сушью — и только недостает человека, которому посылать. На будущей неделе будет первый листок».