Твой яд мне по вкусу
Шрифт:
— Хорошо повеселилась, Веснушка? — спросил Максим, практически не размыкая челюсть.
— Не понимаю, о чем ты… — я пожала плечами.
Он приблизил свою голову ко мне. Его глаза бегали по моему лицу.
— Это было непристойно, — сказал Максим, обдав меня своим горячим дыханием.
Я рискнула сократить расстояние между нашими лицами до самого минимального.
— А усыплять меня было пристойно?
Максим медленно моргнул, и показал мне свою дьявольскую ухмылку, от которой
— Ладно, — сказал он, восстановив интимную дистанцию между нами и засунув руки в карманы пиджака, — Ты сильный противник, Майя. И, скорее всего, в твоем тихом омуте черти отплясывают румбу… Предлагаю объявить перемирие. Согласна?
Я исказилась мученической гримасой.
— Ты так быстро сдаешься? Жаль… Я только разогрелась. У меня еще столько идей в голове, как поставить тебя на место…
— Запиши их в свой ежедневник, чтобы не забыть, — сказал Максим, подмигнув мне.
Я мило улыбнулась ему.
— Уже.
И ушла.
МАКСИМ
Я ржал. Ржал как умалишенный. Я не мог остановиться.
Ну надо же так дерзко отомстить мне!
Как в светлую головку Майи вообще закралась эта мысль?
Я не чувствовал себя поверженным. На удивление, вместо злости я начал испытывать уважение к ней.
Ну это было заслуженно, конечно, — получить такую оплеуху от Майи. Она наслаждалась своей местью, она смаковала ее вкус у себя во рту.
«Извращенка! Мне нравится…»
Когда мы стояли там, у пруда, на стыке наших лиц, я был возбужден. Я был неистово возбужден. Мои мысли вращались вокруг фантазии о том, как бы я грубо трахнул ее. Это была страсть в чистом, первозданном виде. Я буквально еле удерживался от того, чтобы не стукнуть ее дубиной по голове и не утащить в пещеру. Словно какой-то неандерталец.
Я не помню, чтобы женщина так действовала на меня. Ее горящие яростью голубые глаза, ее дрожащие пухлые губы… Это работало, как чертов афродизиак.
С Майей, очевидно, не будет просто. Но просто — это скучно. А я любил веселье.
Ну что ж, повеселимся на славу.
МАЙЯ
Одному Богу известно, как я пережила первые две рабочие недели. Максим оказался настоящим засранцем. Ленивой задницей. Он уклонялся от работы, ссылаясь на всевозможные абсурдные причины. Без всяких угрызений совести он перекладывал свою часть функционала на меня, деловито называя это громким выражением «делегирование обязанностей».
Например, когда я попросила его встретить кейтеринговую бригаду, обслуживающую очередной банкет, он вдруг встал как вкопанный и заявил, что его ботинки приклеились к земле, и он ну никак не может сдвинуться
В другой раз я обратилась к нему со скромной просьбой вызвать специалистов для прочистки стоков у бассейна. Максим выпучился на меня, как ребенок с синдромом Дауна, а потом на моих глазах удалил из своего списка контактов в телефоне номер обслуживающей организации. Ну и конечно, после этого драматично запричитал, что номера-то у него и нет.
И таких дешевых фокусов было множество с его стороны! Буквально на каждом шагу он чинил мне препоны и с присущим нахальством наблюдал, как я выкручиваюсь.
Детский садик «Тормозок». Наш девиз: «Штаны вниз!»
В общем, к концу второй недели я уже едва не дышала огнем как дракон от раздражения и усталости. И единственное, чего мне хотелось, как только я переступила порог своего дома, — это провалиться в летаргический сон на все выходные.
Но моим мечтам не суждено было сбыться…
— Майка, выручай! — жалобно прохныкала в трубку Олька.
— Что случилось?
— У нас опять не вышел официант! А сегодня пятница — жаркий вечерок для общепита… Сможешь прийти мне на подмогу?
Я рухнула спиной на кровать и заскулила от отчаяния. Но отказать своей подруге я не могла. Она частенько подстраховывала меня, забирая из садика Ваську, когда я сама не успевала.
— Да, конечно, Оль. Сейчас приеду, — обреченно сказала я.
Мне пришлось резко оторвать телефон от уха, чтобы не оглохнуть от радостного визга Ольки.
***
Я была в восторге от униформы, которую мне выдали в Олькином кафе. Это было не то, что в других заведениях — белые блузки и натянутые поверх старомодные переднички, или что-то в этом роде. У них это были стильные хлопковые рубашки в клетку и укороченные зауженные брюки.
Я еще раз оглядела себя в зеркале служебной раздевалки. Мои волосы были собраны в высокий, слегка небрежный хвост. Макияж я сделала неброский и аккуратный. Рубашку заправила в брюки. Для меня даже напечатали именной бейдж, который я прицепила на рубашку.
Только я вышла из раздевалки, как ко мне бросилась Олька с бешеными глазами.
— О, Майка, наконец-то! У нас тут аншлаг!
Я снисходительно улыбнулась ей.
— И тебе привет, Оль!
— Привет-привет… Иди к четвертому столику — там как раз новый гость!
Я выглянула в зал и посмотрела на четвертый столик. У меня тут же отвисла челюсть. Я медленно повернулась к Ольке.
— Оль… Можешь взять его на себя? — сказала я дрожащим голосом.
Она взглянула на меня как на полоумную.