Твоя безумная «фанатка»
Шрифт:
— Молодец. Хитро, — с видом: «ладно, ладно, я тебе это припомню» многострадальную салфетку разорвали в мелкие клочья и посыпали ему на голову.
В долгу, конечно же, она не осталась. На следующее утро Матвей обнаружил, что все до единого женские контакты в его телефоне были удалены. Даже важные, даже номер мамы. Но и он получил желаемое. Сообщение он всё же прочитал.
«Бро, есть дело на миллион. Можешь раздобыть контакты своей подружки? Позарез надо», писал Филипп.
Мда. И вот надо было устраивать сыр-бор на пустом
— Филипп опять пишет, — кроша слоённой булочкой на кожаную белую юбку, в которой было трудно стоять и ещё сложнее сидеть, проинформировала Пылаева, одним большим пальцем набирая на экране смартфона очередное смс в ватцапе.
— Что ему нужно? — Дина довольно зарделась, подкрашивая губы и разглядывая своё отражение в маленьком зеркальце пудреницы.
— Полагаю, что ты. Ага, — ликующе заметила Пелька. — Покраснела.
Пудреницу с хлопком закрыли.
— Чушь.
— Да нет. Покраснела, — усмехнулся Матвей, но заметив сузившиеся зрачки сестры, поспешно дал заднюю. — Ну или с румянами просто переборщила.
— Фил хороший, — встала на защиту друга Нелли. — Добрый. Романтичный. Надёжный.
— Тогда почему у него до сих пор никого нет?
— Ну… ему катастрофически не везёт почему-то. Последняя оказалась с приветом. Знаешь, что ему предложила? Секс на кладбище. А до этого была вроде милая и тихая, но потом обнаружилось, что она тайком психиатра посещала. Неконтроллируемая агрессия. Была ещё одна с БДСМными наклонностями. И ещё одна, уже давно: дура дурой. Три плюс пять у неё было десять.
— А, ну тогда понятно почему он на Динку запал, — хмыкнул Тимур.
— Это на что намёк? — напряглась Кудряшка.
— На то, что тебе и плётка не нужна. Обычного веника хватит, — поддакнул братец.
— Ой, ты то чего ржёшь? — осадили его. — Сам как-будто одуванчик себе нашел. Или кусаться — это у вас вместо прилюдий?
Бондарев не ответил, лишь с вызовом поморщил нос, выражая всё своё негодование, и приспустил рукав свитера, пряча след от отпечатков зубов. Хороший такой, добротный. По нему без проблем бы сделало слепок.
— Я, если честно, по первой думала, что вы типа мутите, — Пылаева вопросительно стрельнула глазами на Дину и Тимура.
Те переглянулись, брезгливо поморщившись.
— Фу, — Кудряшку аж передернуло. — Я его знаю с горшка, он мне как второй брат. Мы ж не Ланнистеры, в конце концов.
В дверном проёме комнаты-релаксации показалась блондинистая женская макушка.
— У нас всё готово, — продекларировала она.
— Да, идём.
Сегодня, в первых числах декабря, группа «Ящик Пандоры» давала мини-концерт в прямом эфире известного радио. И Нелли потащили с собой. Как её уговорили на эту авантюру, по правде говоря, она не понимала до сих пор. Просто устала уже сопротивляться, так как конец месяца вышел у неё на редкость загруженым.
По выходным Пылаеву нещадно гоняли с собой по всем студиям, где к новенькой, свалившейся на голову добавочным геморроем, тщательно присматривались, проверяли, вслушивались и
На буднях же всё её свободное время занимали генеральные репетиции, порой продолжающиеся до темноты, так как день икс стремительно приближался. Лайтовые кривляния закончились, началось жёсткое мочилово: вечные проблемы с двигательным механизмом декораций, сбои аппаратуры с музыкальными спецэффектами и костюмы.
Ох, это оказался самый большой ад: попробуй станцуй в дурацких пышных юбках то, что без проблем удавалось в джинсах! Никитич злился, ругался, и как заведённый только успевал повторять: "заново! Заново! Заново!" Запах коньяка от чудаковатого преподавателя усиливался, а нервы у творческой натуры истончались. Бедные же студенты медленно начинали заикаться.
Сумбурные дни компенсировались расслабляющими умиротворёнными вечерами. И ночами. Иногда все четверо (вот же образовалась компашка) устраивали массовый просмотр кино за попкорном. Всё равно кровати давно были снова сдвинуты и завалены подушками и пледами.
Но чаще всё же Нелли и Матвей проводили время уединённо: разговаривая, обнимаясь, делая домашку и работая над дебютной для будущей звезды песни. Которая писалась в прямом смысле слова под одеялом, в разгар страсти и опьяняющих эмоций.
Это было так забавно: вроде вот-вот, желание уже достигает пика, жаркие поцелуи распаляют до предела, и тут кто-то из них подскакивает со словами: о, а как тебе такая строчка? Следом смех и снова поцелуи. Часто после такого рифма напрочь забывалась, приходилось потом упорно нащупывать нужные ниточки, но это… Это было какое-то волшебное единение души и тела.
И теперь вот плод их… любви упорных трудов, неоднократного редактирования, репетирования и доведедения до ума должен открывать вечер. Волнительно. Очень волнительно, но как-то по-хорошему. Как в ночь на первое января, когда маленькой ты знаешь, что утром под ёлкой тебя непременно будет ждать подарок от Деда Мороза.
Настройка инструментов, проверка звука и вступление Бондарева дало невидимую отмашку. Отступать поздно.
Горячее дыхание,
Малиновые сны.
Назад уже не тянет,
Там сожжены мосты.
Теперь же наши тени
В единое сплелись.
Всего одно касание,
Ты мне принадлежишь.
Общий припев басах, а затем её соло. Живое. Громкое. Личное. Можно сказать интимное. И его сейчас услышат сотни людей. Сотни и сотни. Или даже тысячи…
Стёртая помада,