Твоя чужая жизнь
Шрифт:
— Какие люди и без охраны! — воскликнул товарищ, приобняв Колю так, словно он до сих пор был его невестой. — Это ты или ты? — с забавной интонацией поинтересовался он.
— Увы… это всё ещё я.
— Ну, пойдём уже прогуляемся, поговорим спокойно. А то эти милейшие люди жутко утомляют.
Вскоре они очутились в довольно большом парке. Усевшись на одну из скамеечек, они уставились друг на друга. Со стороны люди могли подумать, что это влюбленные. Но Коля, например, думал о том, как повезло, что весь окружающий его самого дурдом минует
— Ну вот. Стоило тебя отпустить тогда, и ты опять на год пропал. Что в этот раз?
— Ой… и не спрашивай, — отмахнулся Коля, вспоминать о том времени действительно не хотелось.
— Тогда предположу, что ты влюбился и… Только голубятинкой это попахивает, не находишь, любезнейший?
— Да иди ты со своими шуточками.
— Ну, значит, ты просто обязан уже обстоятельно по пунктам поведать всё произошедшее тогда. В прошлый раз всё как-то скомкано было. Да и шок. Сам, наверное, понимаешь.
И Коля вновь рассказал об аварии, о клинике и странных разговорах. О побеге. О превратности судьбы, вселившей его не в чьё-то там тело, а в тело дочери своего злейшего врага. О том, что приходится жить в своей старой квартире, постоянно напоминающей о том времени, когда всё было хорошо. О планомерном сборе информации о «папике» и начатом следствии. О мечте вернуть всё.
— Ну, дружок, и дела. Тут тебе разве что машина времени в помощь.
— Учитывая произошедшее, не удивлюсь, если и она существует, — понуро буркнул Коля.
— Не горюй, я надолго сейчас здесь. Так что покопаю про эту клинику, может, что и найду. А если по-хорошему не уговорим, то по-плохому заставим вернуть всё на свои места. С Юлей-то общаешься?
— Мда уж… общался.
— Ха! Ты, случаем, не с ней ли тот год провел? Ой ли? Ух! Ну, теперь мы квиты. Я твою бывшую, ты мою! И заметь — я не осуждаю! И это даже не голубятина, это как раз единственная возможная для вас норма! — затараторил Кирилл. — Да что ты смущаешься, как девственница на гей-параде! Я как раз же рад за вас!
— Мне так неудобно тебя о чём-то просить. Ты и так вечно вытаскиваешь меня из всякого «г». Но, действительно, покопай про клинику, — сменил тему не желающий слушать подколки друга Коля. — И, это… может, пойдём?
— Ок, ок. Ладно. Ты прав, — заметив, что товарищу не по себе, согласился Кирилл. — Пойдём ко всем. Нехорошо получается: пришли в гости и свалили.
Какое-то время Коля бесцельно слонялся среди приветливо улыбающихся людей. «Забавное ощущение: вокруг море народу, все доброжелательны, а ты среди них одинок, как никогда…» — подумал он и тут же едва не подскочил от неожиданности, когда опять под самым ухом услышал знакомый голос:
— А вот и я! Не ждали? А я припёрлась!
В душе у Коли что-то словно окрылилось. Вечер в мгновение ока стал ярче, музыка веселее и громче. Всё вокруг словно преобразилось, обрело новые краски. Зазвучал медленный танец, и он, сам не понимая, как так вышло, очутился на огромном балконе, танцующий с этой чертовкой. Голова шла кругом,
— Станислав Витальевич, можно, Юля останется пока? — спросила его Кира и тут же обратилась к Коле: — Ты же не против, если позднее мой водитель тебя подкинет?
— Да, конечно. Ты езжай, пап, — улыбнулся Коля и даже чмокнул «папика» в щёчку.
— Погуляй, дорогая, — обрадовался веселью дочери мужчина.
Какое-то время они ещё пили, болтали о каких-то пустяках, общались с какими-то людьми. Всё плыло, словно в шальном тумане. Коля чувствовал её дыхание на своей коже, от лёгких прикосновений по коже пробегали мурашки. Ему давно не было так хорошо, и он совершенно не хотел возвращаться в реальность. А потом была машина и её глаза, якобы дружеское поглаживание по руке, отзывавшееся электрическими разрядами во всем теле. И неожиданно страстный поцелуй.
— Может, ко мне? — слегка хрипловато прошептала на ушко Кира.
И увидев, что «подруга» уже не против, тут же дала новое распоряжение водителю. Жила новая подруга в огромной квартире на Крестовском.
— Знакомься, Тео, это Юля, — обратилась она с порога к встречавшему их лабрадору. — Ты проходи. Чувствуй себя как дома.
— А предки? — немного придя в себя, спросил Коля.
— Это моя хата. Отец, конечно, бывает тут. Но редко, — смотря исподлобья, хрипловато произнесла хозяйка, и тут же Коля оказался прижат к стене разгорячённым и таким желанным женским телом.
Объятия, поцелуи, летящая во все стороны одежда. К тому моменту, как они добрались до спальни, располагавшейся на втором этаже, на Коле остались только трусики, а Кира уже была полностью обнажена.
Очередной поцелуй взорвался в голове Коли целым фейерверком эмоций, и он не заметил, как очутился на огромной кровати. Кирины руки творили чудеса. Коля закрыл глаза, наслаждаясь каждым её прикосновением. Его руки и сами жили своей жизнью: ласкали, изучали. Вновь их губы слились в поцелуе, и губы чертовки начали спускаться всё ниже: щекоча кожу на шее, играя набухшими сосками, сводя Колю с ума, её язычок прошёлся по животу, коснулся внутренней части бедра, заставив тело прогнуться. А когда он добрался до самого сокровенного, из его горла вырвался стон, и дальнейшее превратилось в калейдоскоп эмоций.
Почти до утра их тела без устали переплетались в самых причудливых позах, доставляя друг другу неимоверное удовольствие. Уснули они лишь под утро, окончательно потеряв остатки сил.
Пробуждение оказалось неимоверно приятным. Нега внизу живота напомнила о событиях прошедшей ночи, и Коля оглянулся на спящую рядом девушку. Даже во сне она была очень привлекательна и, почувствовав, что если останется в постели хотя бы на пару минут, то задержится здесь до вечера, Коля выскользнул из-под одеяла и поскорее окунулся под бодрящие струи холодного душа.