Твоя на одну ночь
Шрифт:
Это было против всех правил этикета. Он так упивался тем, что он богаче нас, что позабыл о дворянской чести.
– Кто вы, сударь? – спросила я.
– Граф Руже! – его длинный нос горделиво взмыл вверх.
Я никогда не слышала этой фамилии прежде, но собиралась запомнить ее. После войны его величество ввел практику наделениями дворянскими титулами тех, кто мог за них заплатить – это позволяло серьезно пополнить государственный бюджет. Быть может, Руже был как раз из таких.
На улице шел дождь, и мы насквозь промокли, таская наши вещи в экипаж. А граф стоял на балконе и торжествующе
До этого дня я думала, что покину столицу без особых сожалений. Но сейчас, когда с дождевыми каплями смешивались мои слёзы, и я тихонько шмыгала носом, стараясь подбодрить растерянного отца, я подумала, что однажды вернусь в Луизану, и этот дворец снова станет моим.
Джейн. Замок
Экипаж де Трези был едва ли не единственным, что я не смогла продать в столице. Не потому, что не имела на это права, а потому, что он настолько понравился мне, что я не смогла с ним расстаться. Четверка породистых тонконогих гнедых лошадей и новая карета, – у меня никогда прежде не было такой роскоши.
И в пути я не раз похвалила себя за такое решение – путешествовать в этом экипаже было очень удобно – совсем не то, что трястись в нашей старой карете.
Мы не собирались заезжать в замок де Трези – я намерена была остановиться в родном доме. Но когда мы пересекли границу герцогства, разразилась гроза, и гром загрохотал с такой силой, что наш кучер то и дело вскрикивал и истово крестился. Замок был уже рядом, а до нашего особняка – еще несколько лье пути. И я пожалела – и кучера, и лошадей, да и нас самих тоже. Хотелось устроиться у камина и выпить горячего глинтвейна или теплого молока. К тому же, уже темнело.
– Может быть, привернем, ваша светлость? – с надеждой прокричал кучер, когда над макушками деревьев показались шпили замковых башен.
Мы все замерзли и нуждались в тепле и уюте. Хотя я не была уверена, что мы сумеем обрести это в замке де Трези.
Замок стоял на склоне горы – могучий как древний рыцарь. Его стены будто выросли из самой горной кручи. В центре высилась жилая башня со множеством окон, издалека казавшихся крохотными. По сторонам к ней лепились башни поменьше.
Карета проехала надо рвом по каменному мосту и въехала в ворота, которые были не заперты.
Во внутреннем дворе мостились хозяйственные постройки – невысокие, в один-два этажа, но тоже каменные. Когда карета остановилась, из одного из таких сооружений выбежал слуга, который уставился на нас в немом изумлении. Я даже понимала, о чём он мог думать сейчас – о том, что в такую погоду хорошие люди по гостям не ездят.
– Ну, что ты застыл? – прикрикнула на него мадам Ришар. – Мы замерзли и хотим есть.
Изумление на его лице сменилось недовольством – ему не понравилось, что незнакомые люди пытались отдавать ему приказы.
– Я позову месье Ксавье, – наконец, выдохнул он и исчез за массивной кованой дверью.
Мадам Ришар выразительно вздохнула. Мы с отцом давно уже не были столь требовательны к слугам. Мы радовались уже тому, что они не отказывались нам прислуживать даже тогда, когда мы не могли выплачивать им жалованье.
Месье Ксавье оказался высоким
– Любезнейший, – начала терять терпение мадам Ришар, – мы нуждаемся в крове и пище. И лучше бы вам быть порасторопнее.
– У нас не гостиница, – хмуро откликнулся он.
Дождь лил как из ведра.
– А мы не на постой и просимся, – рявкнула Селин. – Не видите – ее светлость домой приехала. Потрудитесь подготовить нам комнаты и учтите – холодным ужином мы довольствоваться не станем.
Я высунулась из кареты и вздрогнула от сырости и пронизывающего ветра.
Я не была знакома с месье Ксавье, но, если он был дворецким герцога, то, как минимум, присутствовал в церкви на нашем венчании, а значит, должен был знать меня в лицо.
И, судя по всему, он меня узнал – потому что тяжко вздохнул, должно быть, мысленно одаряя нас не самыми лестными словами. Но вышколенность и впитанное с молоком матери почтение к хозяевам взяли верх, и он пробурчал (уже не враждебно):
– В комнатах холодно. Вот кабы вы сообщили о своем приезде. Его светлость всегда загодя сообщал. Я велю сейчас разжечь камин в гостиной. А ужина у нас даже холодного нет. Жак, разбуди Беренис – пусть подаст сыр и вино.
Мы прошли вслед за ним по темному коридору и оказалась в большом холодном зале, который освещался только светом свечи, которую месье Кавье держал в руках. Поняв, что делать светлее он не намерен, мадам Ришар сама зажгла свечи в стоявшем на каминной полке канделябре. Месье снова вздохнул, должно быть, осудив нас за такую расточительность.
Когда затрещали дрова в камине, в комнате сразу стало теплей и уютней. Мадам Ришар и отец расположились в креслах, я же решила осмотреться. Стены в зале были увешаны гобеленами с изображениями сцен охоты и старинным охотничьим оружием.
Мадам Ришар провела ладонью по поверхности стоящего рядом с креслом стола и покачала головой – наверно, обнаружила пыль. Я устало улыбнулась – если бы мы остались в замке, не сомневаюсь, она навела бы здесь порядок.
Через полчаса невысокая полная женщина принесла поднос, на котором стояли тарелки с сыром и зеленью, чашка с янтарным мёдом, бутыль вина и три бокала. Она смотрела на нас с любопытством, которое и не пыталась скрыть.
– Прошу вас, ваша светлость, – она отвесила мне неловкий поклон, сразу выдавший то, что у не было привычки прислуживать за столом и вообще выходить с кухни в комнаты хозяев. – Простите, мы не знали, что вы прибудете сегодня к ночи. Берил – она тут горничная – пошла в деревню к родным, а лакея мы не добудились.
– Благодарим вас, милочка, – откликнулась мадам Ришар. – Надеюсь, дворецкий распорядился, чтобы нам подготовили спальни?
– Я узнаю, сударыня, – закивала женщина.
Ужин оказался скромным, но я уже валилась с ног и мечтала только о том, как бы добраться до кровати. Поэтому не обратила внимания ни на прохладу в спальне, ни на влажность простыни и одеяла. Мне не понравился замок, и прямо с утра я хотела отправиться домой – в наш маленький, пусть и не очень богатый особняк.