Твоя навсегда
Шрифт:
– Не спешите. – Герцог взял ее за руку. – Идите спокойно. Шаг за шагом, – сказал он ей приятным низким голосом. – И никогда не забывайте о том, что вы теперь одна из нас. Вас защищают мое имя и моя семья. Держите голову выше.
Этот человек был очень добр. Почему его брат совершенно не похож на него?
– Благодарю вас, – пробормотала она. – Мне сейчас так нужен друг…
– Все будет хорошо, – заверил он Саманту, помогая ей сесть в экипаж.
Внутренняя отделка экипажа изумила ее. Она никогда не
Затем в экипаж сел герцог и занял место напротив нее, за ним последовал Йель. Саманта сразу пожалела о том, что не попросила герцога сесть рядом с ней. Теперь уже было поздно.
Ее муж был крупным мужчиной, и его длинные ноги с трудом помещались в тесной кабине. Но еще теснее стало, когда к ним присоединился Фенли. Йель придвинулся ближе к Саманте. Ей почему-то казалось, что в этом не было никакой необходимости.
Он случайно задел рукой ее грудь, и Саманта почувствовала, как напряглись ее соски.
Она забилась в угол и скрестила руки на груди. Интересно, подумала она, когда же воспоминания о том, как она занималась с ним любовью, окончательно сотрутся из ее памяти?
«Нужно думать только о его недостатках», – сказала она себе. Это поможет ей пережить длинную дорогу до Лондона.
Эйлборо выглянул из окна, чтобы попрощаться со сквайром Биггерсом.
– Все готовы? – спросил он, закрыв окно. И, не дожидаясь ответа, постучал по крыше экипажа, давая сигнал кучеру отправляться в путь.
Кучер громко крикнул лошадям, и экипаж тронулся с места. Они ехали довольно медленно, потому что вокруг все еще толпились жители деревни. Саманта помахала на прощание мисс Мейбл и мисс Хетти. Миссис Биггерс шла за экипажем и тоже махала рукой.
Мистер Портер стоял у ворот своей кузни и наблюдал за тем, как оба экипажа проезжают по деревне. Рядом с ним его жена вытирала слезы уголком фартука.
Экипаж проехал мимо церкви и дома викария. Жена викария стояла у открытой двери кухни. Сколько раз Саманта на этом же самом месте наблюдала за тем, что происходит в Спрауле!
Они миновали кладбище, фамильный склеп семьи Эйлборо, а потом и могилы ее родителей. Саманта молча помолилась за упокой их душ и попросила их благословить ее, ведь с этого дня у нее начиналась новая жизнь.
В этот момент кто-то прикоснулся к локтю Саманты и, повернувшись, она с удивлением обнаружила, что это был герцог. Он протянул ей свой носовой платок. Она взяла его и от всей души поблагодарила герцога. Саманта понимала, что чем больше она восхищается его добротой, тем сильнее и сильнее хмурится Йель.
Эйлборо посмотрел на недовольное лицо брата и улыбнулся Саманте. Она улыбнулась ему в ответ. Герцог нравился Саманте. Она даже решила,
Йель громко прокашлялся, как бы напоминая им о своем присутствии. Опустив глаза, Саманта украдкой взглянула на своего мужа. Отвернувшись от них, он смотрел в окно. Однако она понимала, что он внимательно следит за всем, что происходит в экипаже. Он пошевелился, и его нога коснулась ее ноги. И хотя сердце Саманты учащенно забилось, она осторожно отодвинулась от него.
– Йель, расскажи нам, чем ты занимался все эти одиннадцать лет? – обратился к нему Эйлборо.
– Всем понемногу, – злобно огрызнулся он. Саманта посмотрела на герцога, а затем подняла глаза к потолку, возмущаясь несносным характером своего мужа. Герцог улыбнулся ей в ответ.
Заметив это, Йель спросил:
– Я сказал что-то смешное?
– Нет, брат, – ответил Эйлборо.
– Ваша светлость, поскольку он явно не в духе и, похоже, не ответит на ваш вполне естественный вопрос, – бархатным голоском пропела Саманта, – будьте любезны, расскажите нам о своем новорожденном сыне.
Саманта, похоже, коснулась излюбленной темы Эйлборо. Он подробно рассказал о каждом из трех своих сыновей. Он очень гордился ими. Герцог также не скрывал и того, что он сильно привязан к своей жене Марион. Было видно, что он ее просто обожал и поэтому говорил о ней так же долго и подробно, как и о своих сыновьях. Они назвали младшего сына Чарльзом, в честь ее отца.
Как только Эйлборо начал рассказывать о своей семье, Йель сразу же закрыл глаза. Однако Саманта прекрасно понимала, что он только притворяется спящим.
– Как зовут двух других мальчиков? – спросила она.
– Джон и Мэтью, – ответил Эйлборо. – У меня и в мыслях не было давать им необычные или иностранные имена. Такие, например, как Вейланд или Йель. Дело в том, что наш отец был большим знатоком англосаксонской культуры, и поэтому дал нам с братом довольно странные имена. Нашу сестру он назвал Твайлой. Вы познакомитесь с ней, когда мы приедем в Лондон.
– У нее есть дети? – спросила Саманта.
– Две девочки, Луиза и Кристин, и два мальчика, Артур и Дуглас.
Саманта повернулась к Йелю и сказала ему:
– Йель, я и не знала, что у тебя есть племянники. Она все еще не могла привыкнуть к его настоящему имени.
Он же сделал вид, что крепко спит.
Эйлборо подмигнул Саманте, и они оба засмеялись. Даже Фенли не удержался от смеха.
– Что вас так рассмешило? – спросил Йель, якобы проснувшись.
– Ничего, – пожав плечами, ответила Саманта. – Вы согласны со мной, ваша светлость?
– Это была просто невинная шутка. Тебе, Йель, она вряд ли будет интересна. Саманта, в кругу семьи вы можете называть меня Вейландом. Должен также признаться, что мне очень нравится моя новая невестка.