Твоя невеста – смерть
Шрифт:
На задержание я отправилась вместе с оперативниками, которые до нужного момента не должны были светиться. Решено было, что сначала пойду я, чтобы не вызвать преждевременных опасений Романа.
В домофон я звонить не стала, пройдя в подъезд за одной из жительниц этого дома. Поднявшись на второй этаж, позвонила прямо в дверь.
– Роман, мы с вами виделись дома у Ларисы, я их знакомая, – проговорила я на его вопрос из-за двери как можно приветливее. – Я разговариваю со всеми, кто хоть как-то был связан с Валерием Куриловым.
Роман открыл дверь. Теперь я совершенно точно могла сказать,
– Так чем могу быть полезен? – спросил Злотников. – Я этого человека совершенно не знал, видел пару раз…
– А вот я думаю, что вы знали его хорошо, – решительно проходя в квартиру, заявила я. – По крайней мере, несколько лет назад вы виделись с ним практически каждый день. И на суде не могли не встречаться…
Злотников вздрогнул. Я отметила, что на лбу его выступили капельки пота.
– Ну, знал, – сглотнув слюну, сказал он. – Ну и что?
– Вы девятого марта где были? – вежливо спросила я.
Злотников молчал.
– Не помню, – наконец произнес он.
– Ну как же, не помните! Вы ездили в Финляндию, причем покупали тур, вот и документы это подтверждают, – я достала копии документов из турагентства, добытые операми Мельникова. – Потратиться пришлось, к тому же невесте как-то нужно было объяснять свое отсутствие в Женский день, сочинять что-то! Вы ведь седьмого уехали, следом за Куриловым? Но, в конце концов, вы не могли поступить иначе, вы же ради Ларисы это все делали. Или ради денег ее папы?
Злотников молчал, но я видела, что он почти деморализован. Взгляд его был поникшим и усталым. Однако он ничего не подтверждал и не отрицал. Я продолжила:
– Вы поехали в Финляндию. Подробности путешествия Курилова вы могли узнать у ничего не подозревающей Ларисы. Там вы позвонили ему и обманным путем выманили на встречу. Я не знаю, что вы ему там наплели, – может быть, сказали, что хотите поговорить о Ларисе, раскаяться в прошлых грехах и прочее. Это неважно. Важно, что вам удалось убедить Курилова встретиться в Нокиа. Там как раз есть безлюдные места. Нож вы купили уже в Финляндии, это не проблема. Начав разговор с Куриловым, вы пошли с ним по лесу, а затем, чуть отстав, ударили его ножом. Вы плохо начали свою жизнь, Роман, плохо продолжили и, боюсь, что плохо кончите, – со вздохом резюмировала я.
Злотников по-прежнему молчал. Я уже собиралась дать сигнал оперативникам к задержанию, но тут Роман сделал большую глупость: он попытался ударить меня локтем под дых и рвануть к двери. Я перехватила его руку и резко вывернула ему за спину, а когда он взвыл, согнувшись, хряснула по хребту.
Оперативники уже были наготове, и один из них ловко заковал Злотникова в наручники. Когда Романа выводили из квартиры, он бросил на меня взгляд, полный ненависти.
– Будь ты проклята, мерзкая тварь! – прошипел он.
– Могу сказать то же самое в твой адрес, – спокойно отреагировала я.
Мне в моей практике и не такого желали, так что я человек привычный.
– Ну, поделом ему, – сказал Мельников, после того как я позвонила подполковнику через пару дней. – Получит по полной программе. С доказухой порядок, он признался. А
– А как Куриловы? – спросила я.
– Ну, как, как… Папаша – тот вообще чуть не прибил этого Злотникова, когда его вызвали и сообщили. Девчонка в рев ударилась, валерьянкой пришлось поить. Папаша ее в охапку – и домой. Ничего, забудет, дело молодое… Да, – подполковник стал серьезен. – Мне нужен от тебя адрес того следователя в Финляндии, я все сам сообщу, и пускай начальство решает, где его судить – здесь или там. Ну в общем, мы свое дело сделали. Вот так!
Прошел месяц с тех пор, как я выявила преступника, отправившего на тот свет Валерия Курилова. После завершения дела я чувствовала себя сильно уставшей: перелеты в Финляндию и обратно, расследование, общение со всякими не совсем нормальными персонажами – все это здорово утомило меня. В целом я осталась удовлетворена, успокоилась, что все идет своим чередом, и решила, что пора уже забыть об этом деле, как забывала я о каждом по его завершении. Нет, конечно, дела свои я помнила все, но вот принимать их близко к сердцу – этого не стоит делать. Дела порой такие тягостные бывают, что от грустных мыслей свихнуться можно. Это, правда, был не тот случай, но все равно. Жизнь продолжалась.
После того как я сообщила имя преступника, Маргарита буквально впала в депрессию. У нее не укладывалось в голове, что из-за такой глупости погиб ее жених. Из-за случайной встречи, которой могло вообще не быть…
– Господи, и угораздило же Ларису познакомиться с ним! – восклицала она. – И главное, понимаю, что девчонка ни в чем не виновата, сама пострадала, можно сказать, а все-таки… видеть ее не могу! Не говоря уже про этого… подонка!
Поэтому она, поблагодарив меня, сказала, что хочет некоторое время побыть одна, все более-менее осмыслить и успокоиться. Она даже Даниила отправила на дачу, чтобы он ей не мешал. Сын, в принципе, был рад избавиться от материнской опеки. Рассчитаться со мной полностью Маргарита обещала чуть позже. Я не сомневалась в ее порядочности, поэтому спокойно ждала.
И теперь, по прошествии месяца, Маргарита сама позвонила мне, сказала, что пришла в себя и хочет встретиться в каком-нибудь кафе. В назначенное время я отправилась в выбранное место. Столик был уже накрыт.
– Добрый день, – Маргарита выглядела слегка похудевшей и бледной, зато Даниил был бодрым и загорелым. Видимо, отдых за городом пошел ему на пользу.
Все приступили к обеду. Даниил уминал одно блюдо за другим, Маргарита ела мало. Когда с обедом было покончено, Маргарита достала из сумочки конверт и протянула мне.
– Это вам за вашу помощь, – сказала она. – Я вам благодарна.
Даниил с каким-то сожалением проводил глазами конверт и вздохнул.
– Да, жаль, что так получилось, – сказал он. – Только-только с Анте подружился, думал, вместе будем… А теперь-то он точно не вернется.
– А ты что-то знаешь о нем? – оживилась я.
– Да, я с ним созванивался, – продолжал вздыхать Даниил. – Он то у себя живет, то в Тампере у дяди, а осенью в Швецию собирается. Он со шведами связался, они сказали, что с радостью его примут. Везет же людям, а? Ну почему не мне?