Твоя рабыня. Слепая страсть
Шрифт:
— Что за недовольные лица?! А ну быстро улыбнулись! — Все-то ведь эта злая женщина заметит. — Вот, так-то лучше. А теперь с этими же лицами пошли в зал к хозяевам. Вера давно уже там.
— Я не сомневалась…. — Огрызнулась Лилька.
И мы вдвоем, как два цирковых песика, с натянутыми улыбками на лицах, пошли обслуживать гостей.
В большом зале восседала наша хозяйка, а рядом с ней расположился немного полноватый мужчина, лет шестидесяти, с большой лысиной на голове, и темноволосая девушка, лет тридцати пяти, с большими раскрытыми буферами.
Чуть подальше сидела молодая, белокурая девица с… Веркой? Но почему прислуга сидела рядом с дочерью Станислава Николаевича?
— Не удивляйся, — шепнула Лилька, — они подруги. Когда приезжает Анастасия, они всегда так сидят, сплетничают, рассказывают друг другу свои последние новости.
— Это что получается, теперь мы и Верку должны обслуживать?
— Получается так. Привыкай….
— Ммм, а это кто у нас такая? — Вдруг встал мужчина со своего места и направился прямо ко мне. — Золотце, как тебя зовут?
— Где золотце? — Я стала оборачиваться по сторонам. — Я не вижу здесь никакое золотце….
— Хм, а ты дерзка…. На язычок…. Укоротить бы. — Улыбнулся мужчина самой противной улыбкой. — Возьми, может, теперь так ты станешь немного приветливей. — Он вытащил крупную купюру денег и засунул мне под нагрудный вырез платья.
Я не стала вытаскивать эту купюру, так как он этого и ожидал, когда я перед ним залезу в свой бюстгальтер.
— Ах, ты вертихвостка! Пошла вон отсюда, мерзавка! Чтобы я тебя сегодня не видела среди гостей! –
Посыпался град оскорблений в мой адрес от нашей многоуважаемой Светланы Викторовны. — Станислав, не обращай внимания на эту чертовку. Она новенькая, пришла прямо с улицы. Не понимаю, зачем мой муж взял ее на работу? Все же были против….
— С улицы говоришь? — Теперь на меня смотрели все пять пар глаз, с взглядом полным отвращения.
— Ты еще здесь!? — Я до сих пор молча стояла и наблюдала за всем этим. Я не понимала, как так можно оскорблять живого человека? Ведь я такой же человек, как и все. У меня есть душа, у меня есть сердце.
Пусть я бедная сирота, без статуса, без богатства, но это не дает другим права так меня оскорблять.
— Сашка, иди лучше. — Шепнула мне Лилька. — Вспомни про свой контракт.
И мне ничего не оставалось, как развернуться и молча выйти из комнаты. Напоследок услышав еще кучу оскорблений в свой адрес.
— Не понимаю, куда смотрели ее родители. Вырастили такую потаскушку. — Возмущалась женщина.
— Говорят, она бездомная, воспитанница детского приюта.
— Даже так? А где ее родители?
— Не знаю. И мне незачем это знать. Главное, чтобы она хорошо выполняла свои обязанности и знала свое место.
— Ох, зря вы ее приняли в свой дом. А если она что-нибудь украдет из вашего дома и сбежит? Все выходцы из детских домов воруют. Это у них заложено в крови.
— Не знай — не знай…. Посмотрим на ее поведение. Верка, внимательно следи за этой особой.
— Хорошо, Светлана
— Саш, ну как ты? — Забежала на кухню Лилька.
— Уже лучше. — Сухо улыбнулась я.
Я уже как полчаса сидела на кухне и успокаивалась мятным чаем, специально приготовленным Наташкой, главным поваром этого дома. Я все-таки не выдержала и расплакалась, после всего сказанного хозяевами. Столько обидных оскорблений про себя я еще ни разу не слышала. Я бы выдержала эти оскорбления, выслушала бы все, что обо мне говорят. Но когда разговор заходит о моих родителях….
— Александра, да не слушай ты их. Они совсем не достойны твоих слез. — Успокаивала меня Наташа. — Еще плакать из-за каких-то бесчувственных глупцов…. Да у тебя сердце будет больше, чем у них вместе взятые. Богатые, они такие…. Всегда будут ставить нас, нуждающихся, ниже себя и с каждый день напоминать нам о нашем низшем статусе. Ты, девочка, здесь новенькая, всего-то не знаешь. Теперь тебе нужно быть как можно терпеливее. Ведь работа прислуг она такая: мы подчиняемся хозяевам, выполняем все их грязные поручения, терпеливо слушаем оскорбления, и мы не имеем права говорить поперек их словам. Они всегда будут правы. И чем раньше ты это поймешь — тем легче тебе будет здесь работать. Не вольешься в эту атмосферу — лучше сразу уходи из этого дурдома.
— Если бы она могла так просто отсюда уйти. — Ляпнула Лилька. И тут же замолчала, поняла, что ей не следовало так раскрывать чужие секреты.
— Почему это? — Напряглась женщина.
— Мне больше некуда идти. — Спохватилась я.
— Глупости. В нашем городе есть еще много мест с достойными работами для такой молодой девушки, как ты. Это мне, в мои-то сорок пять лет, трудно найти работу.
— А вот сейчас глупости говорите вы. — Впервые улыбнулась я. Настроение потихоньку стало улучшаться. — Вы еще так молоды. Хоть сейчас можете взять и выйти замуж, а потом еще и родить ребенка.
— Ну, тогда почему ты мне «выкаешь»?
— Больше не буду.
— Саш, разлей чай на восемь чашек. — Забежала на кухню Лилька.
Я до сих пор, уже третий час, сидела на кухне, помогала Наташе с готовкой ужина и никуда не выходила. Лилька работала за нас двоих. Даже Верке пришлось подниматься с мягкого кресла и идти помогать Лильке с сервировкой стола.
— О! Сама продажная шпионка соизволила явиться сюда! — Воскликнула Лилька, когда к нам на кухню зашла Вера.
— Завидуй молча, рыжее чучело. — Задернула нос Верка.
— Чему завидовать-то? Твой престарелый любовник пришел с молоденькой, с грудастой пассией, а тебе еще и приходится их двоих обслуживать. Что он тебе обещал в постели? Что женится на тебе?
— А я не хочу за него выходить замуж. — Верка сделала вид, что слова Лильки ее совсем не задели.
— Ой, ли….
— Так, девочки хватит! — Вдруг прикрикнула на девчонок Наташа, все то время молчавшая. — Никаких ссор на моей кухне. Вера бери, что хотела и иди обратно. А ты Лилия неси уже свой чай.