Ты будешь моей женой!

– Лера, давай поговорим!

Я молчу, стою у окна и ногтем рисую узоры от запотевшего дыхания. Красиво, кстати, получается. А когда-то мы рисовали всей семьёй сердечки на окне. Семья… Я поверить не могла, что её больше нет.

– Лера, ты меня слышишь? – голос Демьяна становится всё громче, а у меня внутри всё сжимается.

– Слышу, у Алисы день рождения через две недели, может, после него? Не надо думать, что я ничего не вижу и не слышу, я знаю, что её зовут Вика!

Поворачиваюсь, а муж опускает

голову.

– Прости, наш брак был ошибкой с самого начала, ты знала, что я тебя никогда не любил!

Закусываю губу… Я знала это, но одно – делать, знать, а другое – услышать собственными ушами. Что же ты натворила, Лера… Что…

– Нестерова, можете задержаться?

Я вздохнула. Классная руководительница Дениса, Полина Антоновна, была недовольна всем, как всегда.

Уже второй класс, а она всё сильнее и сильнее придиралась к сыну, и ни подарки, ничего не помогало, я до сих пор не могла понять причину такого отношения.

– Валерия Дмитриевна, скажите, воспитанием Дениса кто-то вообще занимается?

Я вздохнула.

– Полина Антоновна, скажите, у Дениски какие-то проблемы с успеваемостью?

Классная руководительница сына закатила глаза.

– Дениска… Валерия Дмитриевна, ему восемь лет, он взрослый! Какой Дениска?

– Полина Юрьевна, скажите, пожалуйста, Денис вам чем-то не нравится?

Учительница прищурилась.

– Мне не нравится поведение Дениса, вы знаете, что он Олесю за косу привязал к стулу?

Я вздохнула. Вот оно, в чём дело, Олеся – её внучка, тронули кровиночку, а Олеся и Денис почему-то не сдружились с первого дня, хотя с другими детьми сын очень быстро нашёл общий язык…

Я, вздыхая, убирала Алисины игрушки в корзину, дочка радостно бегала по детской, раскидывая свои многочисленные куклы «Лол», а Денис вяло ковырялся на кухне с отбивной и картофельным пюре. Последнее время он вообще был каким-то не таким, что мне не нравилось и за что я очень сильно переживала.

– Ешь, набирайся сил! Скоро папа придёт!

Денис поднял на меня глаза. Как у отца, выразительные карие, почти чёрные.

На секунду в сердце кольнуло, а на душе щемила тоска. Больно… Я сама не понимала почему. Может, потому что его отец уже вторую неделю подряд задерживается на работе и спит, отвернувшись от меня к стенке, ссылаясь на усталость, что после смерти Евгения Владимировича стало очень трудно. А может, потому что от него пару раз пахло женскими духами… Да что там пару раз, в стиральной машине на вороте рубашки я нашла след от оранжевой губной помады, даже не от красной, а от оранжевой. Невидимая соперница хотела показать, что она яркая и амбициозная и не намерена так просто сдаваться, что мне его не отдаст, а я, если честно, и не боролась, я устала почти девять лет за него бороться… Девять лет…

Евгений Владимирович… Это был мой свёкор, человек с большой буквы, которого мне так не хватало, со смертью которого моя жизнь, если бы не дети, стала похожа на ад.

Юлия Филипповна, моя свекровь,

с первого дня показала своё отношение ко мне, как шестнадцатилетняя Лера попала в их интеллигентную зажиточную семью. С каким презрением на меня смотрела эта красивая молодая женщина с длинными волосами! Блондинка, розовый маникюр, красивая розовая помада, умело подведённые, накрашенные дорогой косметикой глаза – и тут я и моя пьяная мама на фоне этого контраста, а у двери – пьяный папа, весь в наколках и тельняшке… Это был самый настоящий мезальянс, как любила повторять покойная бабушка Демьяна. Да я и сама всё понимала, поэтому молчала до последнего, как партизан, видя, кто я, а кто Демьян.

Только спустя время, когда родилась Алиса, и от которой меня так оговаривали свекровь и муж, я поняла одну вещь: что Демьян на мне женился – это была инициатива Евгения Владимировича. Даже не потому, что его могли посадить, никто бы из алкоголиков-родителей не вступился бы за глупую девочку, а потому, что ему было меня жаль, и он видел во мне дочь…

А сейчас его больше не было, и заступиться за меня тоже было некому. Родители давно спились, больше, кроме детей, у меня никого не было, Юлия Филипповна мне так и не стала близким человеком, а Демьян всё больше и больше от меня отдалялся, что бы я ни делала.

Я очень любила мужа. Прошло восемь лет, моя любовь не угасала, только взрослее с каждым годом, я всё больше понимала, что Демьян позволял себя любить, но меня не любил никогда.

Выкупав Алису и Дениса, я, укладывая их спать, поправляла сыну одеяло, моя принцесса уже спала, как сын тяжело вдохнул.

– Мама, скажи, почему папа нас разлюбил? У него новая семья? В школе разное говорят! Почему так? Он никогда нас не купал и не готовит нам кушать, не проводит с нами выходные, мы всегда с тобой, мама, почему так!!!!

Я закусила губу, Денис так серьёзно смотрел на меня, что я не сразу сообразила, что сказать. У нас была очень красивая семья, всё так ярко и красиво, а на деле… Мне хотелось расплакаться, до боли… Пока был жив отец Демьяна, он держал сына в руках, но после его смерти Демьян как с цепи сорвался, он совершенно перестал проявлять интерес к детям, только в материальном плане, словно это были алименты и нежелание участвовать в жизни детей, своих родных детей, которых я родила от него.

– Денис, что ты говоришь такое! – я склонилась к сыну и поцеловала его в щёку. – Спи, мой хороший! Папа просто много работает, но он очень нас любит, очень!

– Я не замечаю, вспомни, мы раньше в детскую комнату постоянно ходили! В кафе, мороженое ели, как здорово было! А сейчас… Олеся сказала, что он с мамой её встречается!

У меня потемнело в глазах. Что? Демьян встречается с дочкой нашей учительницы? Сглотнула. Этого просто не может быть. Я не верю. Не верю.

– Сынок, что ты такое про папу говоришь? – дрожащим голосом спрашиваю я, а сама пытаюсь успокоиться.

Может, в этом и есть неприязнь Полины Антоновны ко мне и к сыну… Да нет, это невозможно. Это просто невозможно.