Ты будешь моей
Шрифт:
— Максим, ты неправильно понял. — хочется объяснить подробнее, но боюсь опять ляпну что-нибудь не то.
— Хорошо, не будем сейчас об этом, — отступает он. Не успеваю расслабиться, как Макс продолжает: — я хотел с тобой поговорить о другом. — его голос меняется, слышатся резкие нотки.
— Что-то случилось? — спрашиваю, но внутри я знаю, что ничего приятного Емельянов сейчас не скажет.
— Твоего мужа отпустили под домашний арест. — его спокойствие сбивает на несколько секунд с толку.
«Под домашний арест? Отпустили? Степана?..» — тщательно проговариваю слова в голове несколько раз. Знакомый страх сковывает
— Как это могло произойти? — не получается сдержаться, голос дрожит. — Почему? Он?… Его не посадят? Макс?! Ты же обещал! — эмоции так и хлещут из меня. Все это время я была уверенна, что больше не увижу мужа. Если его не посадят, жизни он мне не даст.
— Мила, я рядом! — повышает голос и, несмотря на мое сопротивление, прижимает к себе. — Я не позволю ему к тебе приблизиться.
— Ты не понимаешь, Максим! Он обязательно ворвется в мою жизнь и разрушит ее. Степан уже где-то рядом!
— Твой муж сидит у себя в доме и никуда нос не высовывает. За домом круглосуточно следят! Успокойся, Мила.
— Как ты не понимаешь, он не будет действовать сам! Степан не станет марать свои руки, наймет кого-нибудь, чтобы украсть Марка или сделать что-нибудь со мной! — не могла сдержать эмоции. Панический страх лез наружу. Я плакала и отталкивала Емельянова.
— Успокойся! — встряхнул он меня за плечи. — Мила, я не позволю ему тебя обидеть! Пусть только попробует приблизиться, я голыми руками вырву ему сердце из груди!
— Ты не понимаешь… — опустила голову ему на грудь и заплакала навзрыд. — Ты не понимаешь, если он смог избежать ареста, он избежит и наказания.
— Мила, это ты не понимаешь. Ему же лучше будет сесть в тюрьму, — от Макса в этот момент повеяло холодом, по моей коже пробежал мороз. Если надо будет, он убьет Степана, отчетливо поняла. Стало спокойно и в то же время страшно. Не хочу, чтобы из-за этого урода, Макс испортил себе жизнь.
— Почему его не взяли под стражу? — решила перевести разговор, чтобы изгнать из его головы дурные мысли. Я сильнее прижалась к нему. Страшно, что с ним что-нибудь случится.
— Ваша домработница переобулась! — зло произнес Макс.
— Это как? — не поняла, о чем он говорит.
— Показания поменяла, стерва! У твоего мужа тоже есть влиятельные покровители. Надавили на Алену, дали денег, вот она и запела по-другому. Наше продажное правосудие нужно ставить к стенке и расстреливать!
— Что она сказала?
— Тебе это не понравится, Мила, но знать ты должна. Они со Степаном во всем обвинили тебя. По их версии, узнав, что у твоего мужа с прислугой роман, ты накинулась на домработницу. Завязалась драка. Степан приехал с работы и успел спасти домработницу. Ты была не в себе и кидалась на них. Кто-то из охранников тоже подтвердил, что все было именно так. Скорее всего, парня прижали.
— А как же записи с видеокамер? — я не понимала, что происходит. Как во всем могли меня обвинить?
— Пропали. У Чеха есть оригиналы, но мы не знаем, кому можно доверять. Поэтому тебе придется пока пожить у Алмазовых, в отличие от моей квартиры их дом охраняется. — я поймала себя на мысли, что не хочу уезжать от Макса. Только с ним мне спокойно и надежно.
Глава 33
Мила
Я не была готова к такому повороту. Новость о том, что Степа остался
Все страхи мигом ожили. Такое ощущение, что Степан где-то рядом, дышит нам в спину. Зная этого человека, я с уверенностью могла сказать, что он строит в своей больной голове план — как отомстить, причинив больше боли и страданий. Он не умеет прощать обиды, если из этого не извлечь выгоду.
— Не спишь? — в комнату заглянула Белла. Они вернулись сегодня, Емельянов сразу же перевез нас в дом Алмазовых.
— Нет, — мотнула головой и едва слышно прошептала. Марк капризничал весь вечер. Новая обстановка пришлась ему не по душе. Не было Максима, который постоянно с ним играл и носил на руках.
— Спускайся в кухню, чай попьем, поболтаем. Ренат с Гризли в кабинете закрылись. — мы понимали, что обсуждают они ситуацию, которая сложилась вокруг нас с Марком, но говорить об этом не хотели.
— Сейчас иду. — поднялась и подошла к кроватке сына. Белла тихо прикрыла за собой дверь. Белка всегда была на моей стороне. От брата ей тоже досталось, многое пришлось пережить. До ее побега, издевался он в основном над сестрой.
Я была за нее по-настоящему рада. Приятно видеть, что Белла счастлива. Она мне стала родным человеком, несмотря на мою ненависть к ее брату. Мои родители никогда не были мне так близки, как она. Еще несколько недель назад я хотела, чтобы она вернулась. Планировала жить где-нибудь рядом и общаться только с золовкой. Сказать, что я не рада ее видеть, не могла, но и оставаться в доме Алмазовых мне не очень хотелось. У них все еще медовый месяц. Я вижу, как горят глаза Рената, когда он смотрит на жену. С его темпераментом, страстный период в их отношениях еще не скоро закончится, а тут мы со своими проблемами. Мешать молодоженам — преступление.
Хотя… Это не было основной причиной, почему я не хочу здесь жить. Мне нравился наш загородный дом.
Наш?
Не наш, конечно. Но в том коттедже мне было уютно и спокойно. Макс всегда рядом. А теперь? Я даже не знаю, когда смогу его увидеть. Вспомнилась вчерашняя ночь. Я очень долго не могла уснуть. Хотелось наплевать на все и пойти к нему. Тело требовало ласк. Его горячих поцелуев. Подстегивала мысль, что следующей возможности может и не быть, но я так и не решилась покинуть спальню. Теперь жалела, что не нашла в себе смелости отправиться к нему. Могла провести всю ночь в его объятиях, а на деле проволочилась до утра.
Отставив в угол чемодан с подарками, которые нам привезла Белла и Ренат, я достала из шкафа мастерку. Белка уже накрывала стол. Вспомнила, как мы жили все вместе. Белла готовила, я убирала…
— Ты зачем столько всего накупила? Я этот чемодан по комнате таскаю, не знаю, куда все сложить.
— Я не могла остановиться. Облазила все детские магазины. Ренат скупал все, на чем останавливался мой взгляд. Там и тебе я кое-что набрала. Завтра разберем. — Белка подошла ко мне, заглянула в глаза и негромко спросила. — Как ты?