Ты будешь моей
Шрифт:
– Бл*ть, мне даже вспоминать сложно это, - рыкнул Захар, а я немного повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, - прости малышка, эмоции.
– Что было дальше?
– А дальше меня посадили.
– Что? – я уставилась на него обезумившим взглядом. Мне послышалось? – Что ты сказал?
– Я сидел за убийство три года.
– Господи, Захар, скажи, что все это не правда, и ты просто меня разводишь.
Я приподнялась и повернувшись встала возле него на колени. Руками обхватила лицо, лбом уткнулась в лоб и посмотрела
– Ты же меня обманываешь, Захар? Этого не может быть, скажи, любимый! Не может!
– Они на меня повесили убийство. Я уверен, это Гриньковский все подстроил.
По моим щекам покатились слезы.
– Прости меня, - прошептала я, - прости меня.
Захар перехватил меня за волосы на затылке, и посмотрел так, словно я несла какую-то чушь.
– Юлька, я убью его собственным руками и мне за это ничего не будет, понимаешь? Я убью его за тебя, за сына, за нас.
– Прости меня, Захар, - повторяла как мантру.
Я ненавидела себя. Я была во всем виновата. Я и только я. Какие-то проклятые деньги. Несуществующие деньги.
– Прости.
– Прекрати извиняться. Ты ни в чем не виновата. Слышишь меня? – Захар встряхнул меня за плечи, а потом коснулся ладонями лица и приблизившись поцеловал в губы.
– За что? За что все это? Ради чего? Этот ублюдок постоянно хотел денег, - говорила я рыдая и всхлипывая, - а у меня никогда не было денег, понимаешь? К тому же, какая там должна быть сумма, чтобы отнять у нас практически десять лет жизни!
– Юль… на счет денег… они есть.
– Что?
– Они есть. В банке.
– Подожди, Захар, ты сейчас о чем? У меня никогда не была счета в банке.
– Юль, - он вытер мои щеки, но новый поток не прекращался. Мне было больно за наши судьбы, - Юль, ты знала, что у тебя есть старшая сестра?
– Оля? – я помнила о том, что у папы до мамы была другая жена. – Конечно. Мама с папой начали встречаться уже когда он развелся. И я знала, что папа ездили к дочке, и деньгами помогал. Прости, что я не рассказывала, просто мы не общались с ней никогда. А при чем тут Оля?
– Перед тем, как ко мне приехала Татьяна, я поехал в квартиру, где ты с мамой жила. Мне казалось, что я смогу там обнаружить хоть что-то. Но в квартиру я так и не зашел. Какое-то чутье подсказало мне заглянуть в почтовый ящик.
– И что там, было что-то?
Я осела на ноги, подогнув их в коленях. Захар продолжал поглаживать мои щеки.
– Там были письма. Одно от Оли, в котором она рассказывает о твоей доле. Оказывается, ваш отец продал квартиру во Львове и поделил деньги пополам. Одну часть старшей дочери, вторую тебе.
– Я… даже не знала о квартире.
– Как я понял, Оля жила у матери дома, а уже позже купила во Львовской области небольшой дом себе. А твою часть отец почему-то положил на депозит.
– Господи, у меня в голове не укладывается, - я покачала голой н миг прикрыв
– Мы этого уже никогда не узнаем, малышка.
– Стоп! А… - я помассировала виски, и сфокусировала взгляд на муже, - а откуда твой дядя знал об этих деньгах? И сколько там денег, что он решил их поделить с Гриничем?
– Это мы узнаем, когда поедем в банк. В письме указано не было, естественно. Кстати, второе письмо было приглашение из банка. А на счет того, как узнал об этом мой дядя, тоже останется загадкой. Гриньковский убил Градова в тот же день.
– Какой-то абсурд. Мне даже думать об этом не хочется. Почему, ну почему папа ничего не сказал?
– Возможно он просто не успел?
– Не успел, - хмыкнула я, и вымотанная, повернулась, прилегла головой на грудь Захара, - мне двадцать семь лет, все что я помню хорошего за последние девять лет жизни, это начало наших отношений, и свадьбу. А потом короткий промежуток, когда мы все встретились спустя четыре года. Я вообще не знаю, что было бы со мной если бы не сын.
– Я увезу вас отсюда, любимая. Прикончу Гринича, и увезу.
– Захар, может давай его сдадим в полицию и все? Я не хочу, чтобы ты пачкал руки об этого урода.
– Малышка, ты действительно думаешь, что я смогу после этого жить спокойно? Просто вот так сдать пидораса ментам и все? Нет, милая, я уже отсидел за то, чего не совершал, пора бы оправдать свои три года жизни. К тому же… я ему еще и сына не простил.
– Он обижал Гордейку, да?
– Он сдал его в детдом, где воспитатели и директриса такие же мрази, как и сам Гринич.
– Мне кажется, я сейчас с ума сойду от этой дикой информации. Мой сын в детдоме при родных родителях.
– Я же говорю, Виктор за все ответит. Я так просто его не отпущу.
– Мой мальчик. Как долго? Как долго он был в детдоме?
– Год.
– Целый год…
– Марианна с Тимом и Гришей постоянно его искали, но долгое время безрезультатно.
Моя душа, кажется, снова была разодрана в клочья. Новая информация просто выбила меня из колеи. Я хотела закричать от боли, чтобы хоть немного выпустить из себя то, что во мне скопилось.
Боль, ненависть, разочарование, безысходность.
Все это копилось во мне годами. А теперь я… я готова.
– Забудь, что я сказала про ментов. Я лично хочу убить эту тварь. За сына! Убью его за сына, - прорычала я, и хотела подняться с кровати, хотела все крушить, метаться в агонии, кричать, мне самой хотелось умереть!
Захар перехватил меня и крепко прижал к своему телу.
– Тише малышка, тише. В соседней комнате наш сын спит, не напугай его. Он и так много пережил. Я рядом. Слышишь меня? Я рядом. Не бойся ничего. Мы вместе это сделаем. Я даже разрешу тебе присутствовать при этом.