Ты будешь моим!
Шрифт:
— Но почему? — полностью спускаюсь и, повернувшись к нему лицом, спиной облокачиваюсь на ограждение.
Он стоит рядом, боком ко мне, руками держится за поручни. Он злится, на шеи виднеется венка, руки демонстрируют свою силу. Я же стою и, обхватив себя руками и затаив дыхание, жду ответ.
— Тяжелое детство, — вот и весь ответ.
Он разворачивается и уходит в сторону двери, что ведет на нижнюю палубу, где расположены каюты.
— Леша? — зову его и бегу следом, мое любопытство бежит впереди здравого смысла.
— Тебе это не нужно, Слава. Поверь, ты не поймешь меня, — он открывает дверь
А я стою в пустом узком коридоре совсем одна, смотрю в закрытую дверь, за которой прячется Леша, и не понимаю, почему все так паршиво складывается?
Я снова все испортила, как неделю назад в примерочной.
Глава 3
АЛЕКСЕЙ
Ночь, а мне не спится, яхта тихо покачивается на волнах, не позволяя моему организму уснуть. Я ворочаюсь с боку на бок, еще больше усиливая тошноту, которая и так стоит поперек горла. Еще вчера было беспокойное ощущение, грозящее неприятностями. И вот результат — плохое самочувствие.
Выругавшись про себя, встаю с кровати из красного дерева, украшенной резными узорами. Оглядываюсь по сторонам в поисках шорт, мысленно отмечая внутренний антураж каюты, в которой нахожусь. Стены красиво отделаны натуральной древесиной, частично в интерьере присутствует отделка дорогими обоями. Бра, стоимость как две мои зарплаты, висят по обе стороны от изголовья кровати, освещая картину, идеально вписывающуюся в роскошный интерьер. Встроенный шкаф и огромная плазма, оформленная в резную раму из дерева, является неотъемлемой частью интерьера. Шорты нахожу на кресле с высокой спинкой, обтянутого тканью жаккард, выполненное известным дизайнером. Надеваю шорты и покидаю каюту в поиске свежего воздуха.
Располагаюсь в кормовой части, в самом изысканном месте. Устраиваюсь на диванчике так, чтобы меня не было видно взору выходящих из кают людей. В очередной раз подчеркиваю грациозность яхты, что завораживает своим продуманным до мелочей интерьером.
Устремляю взгляд в звездное небо, в поисках любимого созвездия. Еще на войне засыпая под звуки бомбардировки, что была слышна за сотни километров, я выискивал в небе созвездие «Кассиопея». Находя его, я умудрялся засыпать спокойно, с умиротворением на душе. До сих пор не могу разгадать рецепт этого волшебного созвездия, что греет душу. Я лежу на диване под открытым небом, закинув руки за голову, и ищу свое спасение, желая хоть немного поспать в этой морской тряски.
Первый раз я увидел созвездие, когда находился в госпитале из-за ранения. Мой взгляд потянуло на ночное небо, там ярко сияли звезды в виде буквы «М» или «W». Каждую ночь я засыпал спокойным сном, видя его. Тогда я не знал красивое название, для меня это были звезды на небе, что светят ярко и успокаивающе. Не знал, что яркое свечение составляют девяносто звезд, которые видны с земли невооруженным взглядом. Я прикрыл веки лишь на миг и провалился в царство Морфея.
Юношеские годы, которые во вред себе я отдал в безвозмездное пользование Родине, не прошли даром. Будит меня легкий стук двери, спустя мгновение я наблюдаю девушку, которая держит путь к носовой части и следует туда беззвучной грациозной походкой. Она одета в легкое белое платье, едва прикрывающее худенькие плечи. Волосы ее распущены и благодаря легкому касанию ветра живут своей жизнью. Поднимаюсь неслышно и следую за ней, мысленно сравниваю ее с Афродитой.
Она поднимается
— Сумасшедшая, — шепчу в макушку, взявшись за поручни по обе стороны от нее.
Конечно, это исключительно в целях безопасности. Ведь от моего неожиданного появления она могла испугаться, дернуться и сорваться.
— Знаю, — она произносит это так ласково, что мне кажется, девушка улыбается.
Слава стоит спиной ко мне, все так же разведя руки в стороны навстречу ветру. Редкие пряди волос попадают мне в лицо, а аромат розы вбивается в ноздри. Руки сами невольно тянутся к ней прикоснуться.
— Слезай, ты уже замерзла, холодная как ледышка, — как оказалось, это выше моих сил не иметь возможности ее касаться.
Кончиками пальцев провожу дорожку с оголенного плеча до ребра ладошки и немножко задерживаюсь, наслаждаюсь ощущением ее бархатной кожи.
— Что для тебя море или океан? Что ты чувствуешь? — Слава произносит это, не отрывая взгляда от воды.
— Это живой организм. С утра оно спокойное, как я понял, а днем игривое, к вечеру снова стихает, успокаивается и готовится ко сну. Но иногда оно в гневе и поднимается такая мощь, что становится страшно. Оно клокочет, рвется и всплесками белых волн предупреждает об опасности. А когда оно ласковое и теплое, то приятно ощущать его нежные объятия. Оно вызывает целую гамму чувств, никогда не знаешь, что тебя ждет, выйди ты в него. Знаешь, вы похожи, точно. Море — это ты.
— Ты серьезно? — она поворачивается ко мне лицом и удивленно восклицает, я не отрываю взгляд от бескрайнего горизонта.
Серьезно ли я? Наверное, да. Слава не предсказуема, ее настроение порой сложно отгадать. Особенно если взять в расчет наши «американские горки». Порой ее рвет и клокочет от переизбытка чувств или, как сейчас, она нежная. С ней приятно находиться рядом, но, чертовски, тяжело держать себя в руках. Хочется запустить руки под ее полупрозрачное платье, ощутить тепло и нежность ее тела.
— Да, твое поведение иногда не предсказуемо, — произношу тихим голосом и тупо взираю на горизонт, а перед глазами она.
— Ты сказал, что море с утра спокойное. Как ты это понял? Раньше ты никогда не был на море? — она опускает руки на бортик и поворачивается ко мне боком, вишенки ее сосков без стеснения торчать сквозь тонкую материю летнего платья.
Сжимаю руками перила и вспоминаю самый страшный день в своей жизни. День, когда родной отец избил меня, совсем еще пацана, до потери сознания. Боль и ненависть к семье затмевают передо мной красивую Славу.
— Нет, не был, — произношу холодно и довольно отстраненно.
Так уж сложилась жизнь, что я действительно впервые на море, и мне оно нравится. Восхищают необъятные морские просторы, завораживают самые разные тайны, что хранятся на дне и глубинах, где плавают разные морские создания. Море захватывающее, кажется, бесконечно можно наблюдать за волнами.
— Но почему? — Слава спускается полностью и поворачивается ко мне лицом, спиной облокачиваясь на ограждение.
Мельком мой взгляд падает на грудь, которая сейчас еще прекрасней оттого, что, обхватив себя руками, она ее приподняла. Я чувствую, что эта маленькая девочка сильнее меня и вряд ли остановится на полпути от своей цели. Злюсь на свою слабость и позорно сбегаю.