Ты дал мне все
Шрифт:
И, прежде чем она успела протестующе отстраниться, он снял куртку и обернул ею Полли. Тепло куртки было его теплом, оно захватило ее. Полли, слабея, закрыла глаза, почувствовав исходящий от куртки легкий мужской аромат – аромат его тела.
– Не нужно, – запротестовала она, скидывая куртку с плеч ему на руки, и быстро зашагала от него.
Полли расслышала его разочарованное восклицание, а затем раздраженный голос:
– К чему это ребячество, Полли? Я прекрасно понимаю, что ты не любишь принимать что-нибудь от меня. Зачем же подчеркивать
Она остановилась.
– Пожалуйста, не сгущай краски, Маркус! Я всегда сознавала и сознаю, как много ты делаешь для нас с Брайони, и я очень тебе благодарна. – Но, не услышав от него ответа, она непоследовательно добавила: – Ричард любил это место больше всего…
– Да, я знаю, – согласился Маркус.
Полли повернулась и глянула ему в лицо. Оно было такое строгое и отчужденное, каким она его давно не видела.
– Он приходил сюда рисовать, – продолжала Полли.
– И ты хранишь этот пейзаж в той монашеской келье, которая называется твоей спальней?..
– Это не келья, – запротестовала Полли. Слова Маркуса разозлили ее.
– Да, ты права. Это, скорее, храм… храм для поклонения мужчине-мальчику, которого ты возвела в ранг святого…
Полли почувствовала, что дрожит! Почему у них всегда так происходит? Почему они так много спорят… так яростно сражаются? И почему, если Маркус ее не любит и относится к ней с враждебностью и презрением, он так много делает для нее? Впрочем, ей известен ответ. Сначала причиной являлся Ричард, а потом Брайони.
– Ричард был моим мужем, – напомнила она ему, и голос ее слегка дрогнул.
– Был! Был, Полли. – Маркус нарочито подчеркнул это слово. – Ричард мертв, и уже очень давно.
– Брайони хочет, чтобы я устроила ужин, – быстро перевела она разговор на другую тему. – Она…
– Да, я знаю, – перебил ее Маркус.
Полли безнадежно посмотрела ему в глаза. Что еще сказала ему Брайони? Что нашла для него женщину, которая, по ее мнению, станет ему прекрасной женой? Полли бы этому не удивилась. Маркус выслушает от Брайони что угодно, даже то, чего не позволит сказать никому другому. Они с Брайони настроены на одну волну, они прекрасно понимают друг друга, и это заставляет ее чувствовать себя лишней, завидовать… Завидовать? Своей дочери?.. Полли яростно оборвала свои мысли.
– Я пошла, – резко бросила она Маркусу.
Выйдя на тропинку к дому, она старалась держаться от него на расстоянии и испуганно вздрогнула, когда зацепилась волосами за ветку.
– Остановись на минуту, – скомандовал Маркус и протянул руку, чтобы высвободить ее волосы.
Он стоял слишком близко к ней. Слишком близко. Полли почувствовала, что у нее кружится голова и слабеют ноги.
– Стой спокойно, – раздраженно повторил Маркус, аккуратно вытаскивая ветку.
У Полли возникло ощущение, будто Маркус обнимает ее… Она чувствовала, как у нее горит лицо, как ее охватывает нервное напряжение, почти паника. Полли едва дышала, и, если бы он, наконец,
– Ну вот, теперь ты свободна.
Свободна… Полли уже была готова сказать ему, что она не может быть свободна… но вовремя остановила себя. Ее «спасибо» было кратким и резким, будто слова застревали у нее в горле.
Маркус постоянно вызывал у нее протест, заставлял переживать, будоражил и раздражал ее больше, чем кто-либо другой. Иногда она чувствовала взаимную враждебность в их отношениях. Но жизни без Маркуса Полли уже не мыслила.
– Нет необходимости сопровождать меня, я справлюсь сама, – отрывисто и скупо произнесла она.
– Ты никогда не бываешь, довольна, когда я тебе помогаю, – уколол ее Маркус. – Полли, а тебе не приходило в голову… – Он замолчал.
– Что должно было прийти мне в голову?
Но Маркус просто покачал головой и мрачно произнес:
– Не имеет значения.
«Нет, – хотела она поправить его. – Это я не имею для тебя значения, Маркус, именно я!» Ей едва хватило сил сдержаться.
Войдя в дом, Полли сразу прошла в кухню, где в ней пробуждался какой-то древний, необъяснимый кулинарный инстинкт.
«Мам, тебе надо было иметь полдюжины детей, а не одного ребенка», – часто говорила ей Брайони.
Может, дочка не так уж далека от истины; может, любовь, которую Полли изливала на «Фрейзер-Хаус» и его гостей, была просто формой замещающей терапии. Таким образом, она давала выход той любви, которую уже не могла подарить своему возлюбленному Ричарду…
Но удивительно, как Маркус был похож на нее по части еды! Настаивая на высококачественной, полезной для здоровья пище, он, как и она, не был гурманом. Поэтому и оставался таким стройным, мускулистым, полным огня.
А еще Маркус поддерживал форму физическими упражнениями. Однажды Полли торопилась в бассейн, где часто плавала перед завтраком. Войдя, она увидела, что Маркус уже там. Потрясенная, Полли наблюдала, как он вытягивается в эффектных движениях кроля, как ловко переворачивается у дальнего конца бассейна. Она быстро повернулась к выходу, но, к ее досаде, Маркус вышел из воды и пошел за ней.
– Прекрасный купальник, – снисходительно заметил он, рассматривая ее. – Откуда такой? От какой-нибудь подружки Брайони, участвовавшей в кастинге?
Возможно, купальный костюм Полли был слегка старомоден, простоват, она покупала его, когда Брайони была еще ребенком. Но бикини, которое ее заставила купить дочь в прошлом году, являлось, по мнению Полли, слишком открытым и вызывающим.
Полли глядела, как капли воды прокладывают дорожки, стекая по темным волосам Маркуса через рельефные мускулы его груди и живота, и потом…
Проследив за ее взглядом, Маркус усмехнулся и обернул бедра полотенцем. Только тут до нее дошло, как пристально она уставилась на него и куда именно смотрит. Ее лицо загорелось от стыда так сильно, что он спросил: