Ты – дура! или Приключения дракоши
Шрифт:
– Сандри, куда?
Я заложила вираж и пошла на новый круг.
– Что там? Вон там, видишь? – Там, внизу, что-то блеснуло и тут же пропало, как не было. И снова лес. – На озеро не похоже. Блеск не такой.
Гарри не ответил.
– Эй!
Вместо ответа он вдруг резко свалил на крыло и как-то сразу оказался намного ниже.
– Гарри! Черт… Гаррэй! Ты что?
Мой приемный брат как-то странно махал крыльями, словно ничего не видел… или…
– Гаррэй!
– …а-а… – неразборчиво донеслось снизу. И серебристые крылья резко забились чаще, чаще… и без толку. Гарри падал. Вниз, вниз, вниз… Вот
– Гарри!
Я рванула следом. Да обзывайтесь, сколько хотите, я сама знаю, что это глупо! Только полная дура полезет туда, где кто-то (или что-то) сбил дракона. Только полная дура. Ну и оставайтесь там, раз такие умные, и не лезьте с советами! Гарри – мой брат, ясно?! И влип из-за меня.
– Гарри! Гааааариииии!
Я кружила над лесом, вглядываясь в непонятно откуда взявшийся туман – день ведь еще, откуда туман-то? Я не плакала. Нет, я ж говорю – не плакала! Во-первых, нам еще только пожара не хватает. Во-вторых, рано. Гарри живой, живой, и точка, и я его найду. Я кружила над чертовым туманом и, сощурив по-особому глаза, искала другим зрением сгустки тепла, которым светятся все живые. Ну же, Гарри, где ты? Туман вихрился и пах странно-неприятно, будто пицца протухшая. И все сильнее болела голова. Мочалки на спине сбились в стайку и присосались намертво.
– Гарриииииииииии!
Ничего не понимаю, там внизу не один огонек, сразу несколько – откуда? Гарри ведь один? У меня что, в глазах двоится? Или пятерится… нет, шестерится… Опять пятерится… Да какого черта?
– Гарри!
– Сандри… – донеслось из тумана.
Я метнулась туда.
Чертов туман, чертовы ветки, что ж тут ничего не найдешь, как в сумочке после вечеринки. Гарри! Я споткнулась о чей-то хвост – Гарри?
Нет.
Это был совсем чужой дракон – темно-синий, крупнее меня, он распластался по земле, как-то странно вывернув крыло. Глаза закрыты, но живой – тепло в нем было, хоть и приглушенное какое-то. Раненый? Не поймешь. Попробовала тронуть – не отзывается. А крыло сразу дернуло, как больной зуб. Что творится?
– Эй! Кто здесь?
Еще один дракон – темно-золотой, почему-то с ярко-красным крылом, лежал неподалеку… шея неудобно откинута. Глаза тоже закрыты. И еще один дальше. Тоже молчит и не шевелится. Но он живой, живой, я же чувствую!
Что творится?
Почему они все – так?
Молчат и не двигаются.
– Эй… – сказала я еле слышно. Давно мне так страшно не было. – Эй…
Голос тонет в этом вязком сером облаке, голова кружится, еще один дракон, тоже золотистый, как-то странно дрожит, нет, это у меня в глазах рябит… кажется, у этого дракона две головы – большая и маленькая. Бред, бред. Маленькая голова тут же пропадает. Хочется протереть глаза, но чем?
– Гарри!
– Я здесь, не кричи, пожалуйста. Я и так сейчас могу погаснуть…
– Что? Где ты?
В этот момент я увидала впереди знакомый серебристый блеск и чуть не сбила колючее дерево, подвернувшееся не вовремя. Из-под ног шарахнулось что-то типа крысы-переростка – я шуганула ее прочь, не разбирая.
– Гарри!
– Тише. – Мой серебристый братик еле оторвал голову от кучи хвороста. – Пожалуйста.
Я заткнулась.
О-ой… Плохо как. Крылья, кажется, целы, но
– Спокойнее, а? – Серебристый не открывал глаз. – А то у меня мозги закипят. Она вопит, маленький плачет, и ты еще…
– Что? – Он бредит?
Или… или я? С каких пор у Гарри два хвоста? Причем второй – зеленый и маленький. Голова болит. Ой, дура ж. Да хоть три хвоста – разве об этом сейчас думать надо! Беригей учил всегда выбирать то, что самое важное. А важное-то – другое.
– Гарри, ты сильно разбился?
Главное, чтоб он смог встать на крыло. Остальное приложится.
– Выживу, – выдохнул мой братец. – Но встать не смогу. Лети за помощью, Сандри. Только… малышку забери. Или хоть успокой. А то не доживем.
– Какая малыш… – начала я и замолкла, потому что из-за его гребня высунулась маленькая зеленая головка и блеснули зареванные глазки.
Она раскрыла ротик… В ушах зачесалось.
– Мм… – простонал Гарри. – О Пламя, опять.
– Что опять?
– Она плачет. Как ты тогда, в поселке. Ох… просто все внутри кипит. Уходи… успокой ее и уходи. Расскажи… Беригею, пусть позовет… людей. Для нас тут… плохо.
– Минуточку! Гарри, ты офигел? Как я тебя оставлю?
– Тут газ ядовитый, понимаешь? Нельзя долго дышать. Ловушка, что ли. Уходи, пока твоя защита работает… и забери хоть кого-то из… малышни.
У меня есть защита?!
Что за новос… Стоп. В банковский кризис все лишнее, сейчас думаем, как помочь драконам.
– Газ всех валит?
– Драконов.
– Любых?!
Гарри кое-как дернул крылом – типа «да» сказал? Ну ладно, будем считать, что да.
– А как его убрать?
– Сандри… ты лучше домой… лети.
– А за это время вы надышитесь по полной?! Как убрать эту пакость?!
– Сама не… – Гарри тяжело вздохнул. – Сама не сможешь. И не кричи… прошу.
Черт, черт, черт, пилинг с эпиляцией этим Златым вместе с их мантиями! Что ж делать-то! Хоть бы голова так не болела, может, я б соображала хоть малость!
– Когда ты… улетишь, я… перейду… на амаро… сон такой. Как они… остальные. – Братец еле заметно качнул головой в сторону других драконов. – Только детей забери… или хоть успокой. А?
Зелененькая малышка успокаиваться не желала. Уж не знаю, почему ей больше понравился Гарри, а не я, но пухленькое чудо, которого наверняка еще не держали крылышки, буквально липло к моему братцу и старательно оттаптывало ему и так отбитый хвост. Я чуть двинула шеей – и малявка прилипла в Гарри, как скотч, и тот опять поморщился. Так, момент. Все по порядку.
– Амаро – это сон?
Что-то мне про него говорили. Беригей пытался научить, но отложил на потом, когда я хоть немножко войду в курс по обменным процессам в драконьих организмах.
– Да.
– И сколько ты в нем протянешь?
– Ну… в таком виде – день… или два.
– Ага… Ладно.
– За это не бойся. Тут все… так. Сандри, малышка…
Ох, твою ж косметичку, угомони попробуй ее, она ж мелкая совсем! Младше Наорэ и Йорке. Я замерла не двигаясь. Как успокоить перепуганную малышку, у которой случился маленький конец света? Эти взрослые, которые лежат кругом, – ведь кто-то из них нес ее на спине, кто-то был мамой. Или папой. И сейчас лежит со сломанными крыльями.