Ты еще вернешся, Тришка

Козлов Вильям Федорович

Подстреленную птицу вчера вечером обнаружил в орешнике Гектор. Дедушка прогуливался с ним перед заходом солнца и вдруг услышал отчаянный лай. У ствола орешника дедушка и увидел раненую птицу. Это была обыкновенная пустельга. Она прижалась к дереву и, подняв когтистую лапу, воинственно щелкала острым кривым клювом. Гектор, припав перед ней на передние лапы, лаял на весь лес. Фокстерьер птиц не трогал.

Дедушка принес пустельгу домой и стал лечить ее. Потом сколотил клетку и посадил туда раненую птицу. Ночью пустельга иногда принималась жалобно кричать: «Кли-кли-кли!», а под

утро успокоилась и взобралась на жердочку. Теперь Майя пыталась ее накормить. Она предлагала птице кусочки куриного мяса, хлебный мякиш и больших зеленых кузнечиков. Однако пленница наотрез отказывалась есть. Воды из консервной банки немного попила.

Дедушка Майи — Святослав Иванович Храмовников был ученым-орнитологом, написавшим несколько книг, по которым учились студенты. Два года назад ушел из института на пенсию, но, разумеется, свою научную работу и не подумал забросить. По-прежнему ходил с силками и сачками по лугам-лесам, изучая повадки птиц, писал статьи в журналы, работал над большой книгой, посвященной охране пернатых нашей страны. Дедушка переписывался с учеными многих стран.

И сюда, в далекий поселок лесорубов Погарино, дедушка поехал лишь потому, что ему рассказали о редком богатстве пернатых в этом глухом краю — дедушкин студент когда-то был здесь на практике.

Майя с удовольствием поехала сюда с дедушкой. Летом она не любила жить в городе, к тому же папа с мамой на год уехали в Египет. Они врачи, и их направили туда работать в больницу, которую в дар арабам построило Советское правительство. Родители присылали красивые открытки с видами Каира, иногда посылки. Мама подарила Майе красивый национальный браслет из черненого серебра, девочка почему-то стеснялась его носить, но никогда не расставалась с ним, в школу носила в портфеле и даже захватила с собой в Погарино. Здесь она его впервые и надела.

Наведя в доме порядок, Майя взяла со стола маленький транзисторный приемник и вышла за калитку. Присела на скамью у забора и стала ловить Ленинград.

Откуда-то примчался возбужденный, взъерошенный Гектор и с налета прыгнул к ней на колени. От неожиданности девочка выронила приемник. Он ударился о скамью, подпрыгнул, упал на землю… и замолчал. Майя подняла его, покрутила рукоятки, постучала по крышке, потрясла и приложила к уху — приемник молчал. Ни шороха, ни писка. Тогда она сняла крышку, вытащила и снова поставила на место батарейки. Приемник ни гу-гу.

Взяв черный умолкнувший ящичек под мышку, Майя отправилась на улицу: может, кто-нибудь починит? Тяжелый серебряный браслет приятно холодил запястье. Гектор дурашливо вертелся под ногами, пугал кур и уток, без страха бросался к каждой собаке.

Увидев круглолицую глазастую девочку в коротком ситцевом платье, кормившую кур, Майя остановилась, поздоровалась и спросила:

— Где здесь мастерская по ремонту радиоаппаратуры?

Девочка высыпала из деревянной чашки на землю толченую картошку и крупу, выпрямилась и с откровенным любопытством уставилась на Майю.

— Совсем рядом… — улыбнулась девочка. — Всего в каких-то шестидесяти километрах отсюда.

— У меня приемник сломался, — растерянно

сказала Майя. — Что же делать?

— Ты у бабки Пивоварихи живешь? — спросила девочка. — А этот… что сачками бабочек и жуков ловит… твой дедушка?

«Все знает, а спрашивает…» — с досадой подумала Майя, а вслух произнесла:

— Я без транзистора, как без рук.

— Есть у нас тут один мастер… — сказала девочка. — Чего хочешь починит и даже денег не возьмет… Подожди, я сейчас!

И кинулась в дом, напугав столпившихся у ее ног кур. Через несколько минут вышла причесанная и в другом платье. На толстых исцарапанных ногах — красные босоножки.

— Откуда у тебя такой красивый браслет? — заинтересовалась новая знакомая.

— Мама из Египта прислала.

— Из самого Египта! — изумилась девчонка. — Такие, наверное, египетские царевны носили… Забыла, как одну из них звали… Ну, еще в учебнике портрет ее без половины головы…

— Нефертити, — улыбнулась Майя.

Пока они шли по широкой улице, новая знакомая успела рассказать все поселковые новости, которые совсем не интересовали Майю. Девочку звали Тоней Яшиной, в этом году она перешла, как и Майя, в шестой класс.

Чтобы остановить этот поток слов, Майя сказала:

— В вашем поселке живут жестокие люди. Вчера подстрелили пустельгу.

— Пустельгу? — удивилась Тоня. — Что это за зверь?

— Это птица. Из семейства соколов.

Они подошли к крепкому высокому дому с резными наличниками, и Тоня замолчала. Во дворе на испятнанном маслом фанерном листе были разложены хорошо отполированные детали. К забору прислонена помятая рама мопеда. Двое перепачканных мальчишек промывали в керосине, налитом в ржавый противень, части разобранного мотора. Майя узнала обоих: один — его, кажется, звать Романом — увел медведя в лес, а второй — Гришка, он еще помог донести вещи до дома.

После того как Майя поздоровалась, мальчишки вытерли тряпками руки и уставились на девочек.

— Рома, у Майи сломался приемник, — затараторила Тоня…

— Почини, пожалуйста, — попросила Майя.

— Рома, у Майи сломался приемник, — затараторила Тоня. — Упал на землю и вот теперь молчит.

— Почини, пожалуйста, — попросила Майя.

Роман покрутил приемник в руках, пощелкал выключателем, потрогал рукоятки, поднес к уху. Лицо его стало сосредоточенным, черный вихор свесился на глаз. Он взял с фанеры отвертку и стал вывинчивать шурупы.

Разглядывая разноцветные проводки, сопротивления, конденсаторы, он бормотал себе под нос:

— Четыре транзистора, три диода… Тут все в порядке. Ага… Обрыв! Куда же этот оборванный проводок ведет? Так я и знал, к динамику… — Он повернул улыбающееся лицо к Майе. — Сейчас заговорит!