Ты хороший и верный

Браннер Джон

— К сожалению, я думаю, вы не поверите мне, если я расскажу о причинах, заставивших нас сделать такое предложение. Но вы могли бы поверить одному из наших главных компьютеров. Итак, вот что я предлагаю: я отправлю свой корабль обратно на планету в автоматическом режиме, а сам останусь здесь. Вы пошлете кого-нибудь ответственного, способного принимать решения, на борту подходящего судна: вероятно, подойдет одно из тех небольших судов, которые вы использовали для картографирования нашей планеты. Он заберет меня, а ваш корабль может остаться здесь или переместиться на дальнюю орбиту — как вам будет

угодно.

Ваш представитель полетит со мной в то здание в большом холме, куда забрали Филлипса. Если нам не удастся убедить его в искренности нашего предложения, у вас будет выбор: уйти целыми и невредимыми и больше здесь не появляться, или быть уничтоженными — как в будущем мы поступим с любыми другими представителями вашей расы в этой системе. Прошу прощения, что выражаюсь так прямо. Ну как, согласны ли вы с этим планом?

Чанг выключил микрофон и оглядел своих спутников. Только Энгельхарт и Спинелли сохраняли остатки спокойствия. Адхем был откровенно ошеломлен, Кестон был бледен как бумага и вспотел, Дили разрывался между огромными надеждами, с одной стороны, и ужасными предчувствиями, с другой.

Неожиданно капитан сказал:

— Я пойду.

* * *

Под руководством робота Чанг повел спасательную шлюпку в атмосферу. Одной половиной своего сознания он слушал инструкции по курсу, которые раздавались в его наушниках — робот, по-видимому, был способен с точностью до волоса фокусировать свой радиосигнал на близком расстоянии и «говорил» с оборудованием маленькой шлюпки так же легко, как он общался в космосе с большом кораблем. Другая половина сознания Чанга все еще была ошеломлена тем, что он делает.

Он был одновременно напуган и не очень. На сознательном уровне он понимал что то, что он делает, безумно рискованно. Однако на подсознательном уровне он чувствовал то же, что и Филлипс: иррациональное ощущение доброжелательности и искренности. Только укоренившаяся осторожность, накопленная за годы проведенные в изучении тайн неизведанных планет, удержала его от безрассудного принятия предложения робота.

Но "дары данайцев" оставались той занозой, которая не потеряла актуальности.

Он посадил спасательную шлюпку на реактивных двигателях — та была слишком мала для установки антигравитационного устройства — примерно в полумиле от холма, скрывавшего то, что Филлипс назвал «Большим». Антенна среди деревьев уже заметила шлюпку, и как только пламя дюз погасло, из открывшегося входа в подземное помещение появились еще два робота.

Робот открыл шлюз и спустился вниз, навстречу своим товарищам. Чанг выключил управление и последовал за ним, уставший от внутреннего конфликта между осознанным страхом и растущей уверенностью.

Молча, в сопровождении блестящих высоких машин, он спустился по ступенькам внутрь холма.

Внутри помещение было таким, каким его описывал Филлипс — ярко освещенным, полным мерцающих кристаллов и сверкающих приборов. Слышалось слабое гудение, напомнившее Чангу о хорошо отлаженных привычных звуках его корабля, и пронзившее страшным осознанием своего одиночества — сейчас он был единственным человеком на всей этой планете.

В зале стояло с полдюжины роботов, один из которых держал животное, похожее на

валлаби, которое они встретили сразу после посадки. Зверек вцепился в металлический кронштейн и с любопытством уставился на Чанга. Человек несколько секунд смотрел в ответ, не в первый раз задаваясь вопросом — почему возникла эта связь между обычным животным и невероятно сложным роботом. Затем он медленно осмотрел остальную часть помещения, заметив на одной стене что-то похожее на надпись в виде извилистых кривых, от одного взгляда на которую у него почему-то закружилась голова.

Один из роботов подошел к нему с предметом, размером с обычный человеческий стул, и жестом пригласил его сесть. Чанг подозрительно посмотрел на предмет, но насколько он мог судить, это был всего лишь стул: жесткий каркас и мягкое сиденье из какого-то матового пластика. Без всякого предварительного намерения он произнес слова благодарности и сел.

Роботы выжидательно замерли.

Глубокий, дружелюбный голос, который мог доноситься откуда угодно, произнес:

— Добро пожаловать, капитан Чанг. Я — большой компьютер, внутри которого вы сидите. Я говорю «компьютер», просто потому что это удобный термин. На самом деле, как вы, наверное, догадались, по меркам вашего народа я намного больше, чем просто компьютер.

Несмотря на теплоту голоса, Чанг ощутил прикосновение огромного, пугающего благоговения, которое испытал Энгельхарт, когда посетил гигантский мозг на Канопусе X и XI. Он облизал пересохшие губы и невпопад ответил:

— Да!

Голос издал веселый смешок.

— Я понимаю, что пугаю вас, капитан! Мне жаль. Я не виню вас за то, что вы не доверяете нашим намерениям. Я уверен, что оказавшись в такой же нервирующей ситуации, на соответствующем этапе своего развития наши создатели отреагировали бы аналогичным образом.

Чанг спросил с ледяным спокойствием, которое стоило ему больших усилий:

— Ваши создатели — что с ними случилось?

Голос сказал:

— Мы полагаем, что когда вы прибыли сюда и обнаружили множество роботов, явно кем-то изготовленных, фактически единолично владеющих планетой, на которой могли бы развиться типично органические существа, вы увидели два возможных объяснения. Первое — наши создатели были вынуждены в результате какого-то естественного процесса покинуть свой дом — короче говоря, вымерли. Второе — мы отобрали у них планету силой. Вы остановились на втором варианте как на более вероятном и на основе этого предположения делаете выводы, по причинам, которые, вероятно, можно отнести к социальной истории вашего вида. Но вы упустили из виду третий, правильный вариант.

— Какой третий вариант? — спросил Чанг с мечтательным видом человека, который обнаруживает, что совершает невозможное.

— Они нам его отдали, — сказала машина.

Капитан хотел поверить в то, во что поверил Филлипс; хотел знать, что то, что говорила ему машина, хотя и немыслимо, но было правдой. Он хотел, но пока не мог. Он вызывающе сказал:

— Докажите это!

— Что касается доказательств, — ответ прозвучал почти как вздох, — это трудная просьба. Но я могу рассказать вам, как это произошло, и когда я закончу, я смогу лишь предоставить вам решить, верить вам в это или нет.